Страж порядка подбадривающе кивнул, а затем, выполнив лимит добрых дел на сегодня, опять заскучал, перестав обращать на меня внимание.

Сидя на пассажирском кресле и наблюдая, как Лиза ведет флаер обратно, я неожиданно понял, что мне не хочется возвращаться в дом к Лео и его семье. Вроде бы и рады мне там, и принимают хорошо, а все равно как-то скованно себя ощущаю. Словно бы навязался совершенно чужим людям и теперь отнимаю у них время. Пожалуй, это очень даже недалеко от истины…

– Бред.

– Простите, что вы имеете в виду, Алан?

– Не бери в голову, – я отмахнулся от робота и принялся рассматривать проплывающие внизу леса.

Наверное, мне действительно на некоторое время нужно опять убраться к звездам. Субъективного времени с начала моей службы вроде бы прошло немного, всего-то около двух лет. Но отвыкнуть от людей за этот срок я успел достаточно сильно.

А мир, проживший целых два столетия, стал мне по-настоящему чужим.

– Похоже, мой удел – это или космос, или вечное одиночество на какой-нибудь планете, – пробормотал я. – Построю дом, буду сидеть на балконе и смотреть на все те же звезды…

– По статистике, около восьмидесяти процентов наблюдателей, вышедших в отставку, в настоящее время ведут именно такой образ жизни, – любезно просветила меня Лиза.

Я не удостоил ее ответом.

Впрочем, вечер немного развеял мою хандру. Оказывается, играть в трехсторонний теннис, когда белка-робот пытается перехватить летающий над ней мячик, чрезвычайно весело. В итоге этой ночью сон я встретил со счастливой улыбкой на лице.

Но на следующий день все опять вернулось. Опять один, опять в пустом доме, напоминающем о том, что я являюсь инородным телом в чужой жизни…

– Я так больше не могу.

Озеро, которое я рассматривал, стоя на берегу, хранило молчание. Лизе, неотступно меня преследовавшей, тоже хватило мозгов не сказать ни слова. Это меня почему-то расстроило еще больше. Даже выплеснуть плохое настроение оказалось не на кого.

Однозначно, пора в космос.

Лео с Мари, услышав, что я собираюсь на следующий день отправиться обратно к звездам, особенно не удивились – в конце концов, мной уже было озвучено, что визит окажется недолгим. А вот Мелисса неожиданно расплакалась:

– Я думала, ты останешься с нами! Хотя бы до моего дня рождения! Так нечестно! – и убежала к себе в комнату.

Пушистый робот, забавно прыгая, последовал за ней.

– Как-то неловко получилось, – я все больше чувствовал себя не в своей тарелке.

– Не обращайте внимания, Алан, – улыбнулась Мари, поднимаясь с места. – Это же дети. Пойду с ней поговорю.

Оставшись вдвоем, мы с Лео некоторое время молчали, посматривая в окно на сгущающиеся сумерки.

– Ты как, вернешься? Или опять исчезнешь? – Лео попытался по своему обыкновению жизнерадостно улыбнуться, но получилась это у него довольно грустно.

– Не знаю даже, – я тоже выдавил неловкую улыбку. – Меня как будто не принимает этот мир. Он непривычный, я словно чувствую себя чужим и ненужным.

– Это не так, – он бросил на меня укоризненный взгляд.

– Да я не про вас, ты что. Но… Не знаю. Я слетал в свой старый город – и не узнал его. Я попытался пожить в системе Барнарда, но там все тоже оказалось чужим. Сам себе напоминаю камень, лежащий на дне реки. Все вокруг двигается, бурлит, существует, а я остаюсь вырванным из этого потока.

– Влюбиться тебе надо, – неожиданно заявил родственник. – Ты сейчас просто смысла в жизни не видишь. У тебя не осталось психологических якорей, которые держали бы твою душу здесь, на твердой земле. Там, в космосе, ты прожил последние годы. И именно там – твои воспоминания. А здесь, ты правильно сказал, все поменялось, ничего привычного не осталось. Тебе нужно создать новые связи.

– Ну, я бы не сказал, что сейчас это так просто. – Меня неожиданно понесло, и я вывалил собеседнику всю историю своего общения с Фреей.

– То-то ты своего робота так не любишь, – хмыкнул Лео. – Зря, кстати. Она очень хорошая, полезная и никак не связана с этой особой.

– Спасибо вам, Леонард. Я очень надеюсь, что Алан когда-нибудь это поймет.

– Не за что. Так вот, дядя Алан, я тебе всерьез советую не улетать далеко и надолго. Обязательно возвращайся. Через полгода, через год. Мы изо всех сил постараемся, чтобы у тебя здесь появились те самые якоря. И девушки у нас все еще нормальные. Здесь же внешний сектор, а не внутренний.

Я ответил ему слабой улыбкой. На душе стало теплее. Все-таки родные у меня хорошие. И Лео говорит очень правильные вещи.

В коридоре послышался шорох, и к нам вышли Мари с Мелиссой.

– Мама сказала, что ты на мой день рождения пообещал назвать в мою честь звезду, – шмыгая носом, заявила девочка. – Это правда?

Смотря на делающую страшные глаза Мари, я серьезно кивнул. Господи, и не скажешь ведь, что Мел уже почти двенадцать. Такое впечатление, что ей лет восемь. Назвать звезду ее именем…

– Да, если мне попадется новая звезда, я обязательно назову ее Мелиссой. Не знаю, успею ли к твоему дню рождения, но как только представится возможность – сделаю.

– Спасибо, – девочка все еще выглядела насупленной.

– У нее это давняя мечта, – пояснил Лео. – Когда узнала, что дядя занимается исследованиями далеко среди звезд, то захотела, чтобы одну из них звали точно так же, как и ее. Так что ты уж постарайся там.

– А теперь пошли спать, – Мари потащила дочь обратно. – Завтра еще увидитесь.

Проводив глазами уходящую Мел, я повернулся к Лео.

– Боюсь, не получится у меня выполнить обещание. Я немного не такой исследователь, если можно так выразиться.

Тот лишь махнул рукой.

– Это у нее детство в голове играет. Пройдет.

Утро нашего прощания выдалось неожиданно мокрым и пасмурным. Небо затянули низкие плотные облака, из которых монотонно и нудно моросил дождь, вокруг дома скопились обширные лужи.

Тоска.

Наверное, схожие чувства испытывали все мы. И расставание вышло каким-то скомканным, неправильным. Я неловко обнял Мари, серьезно пожал руку Мелиссе, потрепал по голове ее белку, а затем забрался вместе с Лео в кабину флаера.

Лиза тотчас же подняла машину в воздух.

– Рановато в этом году летние дожди начинаются, – Лео с неприязнью посмотрел на приближающиеся облака.

– Когда не о чем говорить, нужно говорить о погоде, – вспомнил я древнюю истину.

Собеседник скривился, но согласно кивнул.

– Ты прав. Как-то все быстро пролетело. И ты уже снова исчезаешь. А сказать и нечего. Неприятное чувство.

– Да я все понимаю. Слишком все неожиданно произошло. Это я сделал глупость – свалился как снег на голову. И вам не очень, да и сам как дурак.