После трапезы мы все перебрались в беседку, расположенную на берегу небольшого озера совсем рядом с домом. Наибольшее оживление опять исходило от девочки, возящейся со своим помощником.

– А здесь как с обычными белками? – спросил я, глядя на робота, ловко бегающего по плетеным стенам. – Помню, в мое время их на Терру только-только начали завозить.

– Полным-полно… Адаптировались, расплодились, теперь от них житья нет. Здесь же собственной фауны нет, только растения. Так вот, оказалось что местные деревья им очень даже по вкусу – едят ветки, стволы… Те еще проглоты. И становится их все больше и больше.

– Нужно каких-то естественных хищников с Земли привезти.

– Слышал про что-то подобное, – кивнул Лео. – Но пока планете немного не до этого. Вот перейдем во внутренний сектор, тогда точно все наладят.

Я печально улыбнулся его словам. Не видать Терре внутреннего сектора еще очень и очень долго. У Федерации хватает других кандидатов.

– Дядя Алан, а вы с тетей Лизой любите друг друга или просто дружите? – поинтересовалась Мелисса, почесывая мохнатый животик развалившейся у нее на коленях белке.

Мари смущенно кашлянула в чашку чая. Лео, наоборот, весело фыркнул. Лиза, стоящая рядом с беседкой, загадочно улыбнулась.

– Нет, Мел. Она обычно стоит выключенная в стенном шкафу.

– А почему? – удивился ребенок, широко открыв глаза. – Лиза же хорошая!

– Мы с ней не сошлись характерами.

– Но она ведь должна делать то, что ты скажешь?

Мне оставалось только беспомощно пожать плечами. Объяснять девочке всю подноготную своей нелюбви к роботам не хотелось.

– Не надоедай дяде Алану, дочь. Может быть, они просто поругались, а скоро помирятся.

Такой вариант Мелиссу более-менее устроил, и обсуждение моих отношений с Лизой осталось в прошлом.

За неспешной беседой постепенно прошел почти целый день. Лео с Мари рассказывали мне про планету, свою жизнь, историю семьи…

А я не мог в ответ рассказать практически ничего.

Работа? Секретная информация. Личная жизнь? Так не было ее за два века. Не о Фрее же говорить и ее кукле. В итоге я лишь слушал, чувствуя постепенно нарастающую неловкость. Вроде бы и просуществовал столько лет, а как будто и не было меня. Собственно, «просуществовал» – это действительно очень точное определение последних двух веков моей жизни…

В итоге, когда наступила вечерняя прохлада и мы отправились домой, я вздохнул с откровенным облегчением. Все же хорошие родственники – это замечательно. Но в последнее время я как-то отвык от общения. Тяжело это, оказывается.

Сделанная специально для меня комната оказалась совсем маленькой – похоже, всерьез на мое появление после двух сотен лет отсутствия никто все-таки не надеялся. Просто устроили небольшой музей… Или кладовку для моих вещей.

Посмотрев на свои портреты, висящие на стенах, я перешел к столику, где пылились давние награды. Оказывается, за двести лет выцветает даже пластик… Не совсем, конечно. До сих пор можно рассмотреть, что когда-то я с отличием окончил местную академию флота. Что занял третье место по бегу на километровую дистанцию. Что получил еще пару призов за стрельбу и историю…

Наблюдатели, как правило, довольно разносторонние люди. В конце концов, наша работа – это оперативный анализ текущей обстановки, а отправлять заниматься этим человека с индексом развития личности меньше двухсот никто не станет. Ну, по крайней мере раньше такого кандидата в наблюдатели точно бы не взяли.

Как оказалось, прошедший день отнял у меня слишком много сил – я провалился в сон, едва коснувшись подушки.

А буквально в следующий момент уже наступило утро, и ко мне довольно бесцеремонно заявилась Лиза, решившая сообщить о том, что вся семья собирается на завтрак уже через полчаса.

– Не могла бы ты выйти из комнаты? – злобно поинтересовался я у своеобразного будильника. – И следующий раз стучись, прежде чем входить.

– Хорошо, Алан, – помощница послушно развернулась и ушла из комнаты, оставив меня негодовать в одиночестве.

Завтрак прошел достаточно весело. А вот затем оказалось, что Леонарду пора возвращаться на работу, его жена должна уехать на несколько часов к родственникам, а Мелисса опаздывает в школу.

– Алан, ты не беспокойся, Мари к обеду вернется, потом и Мел появится. А я уже ближе к вечеру.

С этими словами Лео забрался во флаер и умчался. Следом за ним улетели Мари с Мелиссой.

Я остался один.

Ну, не совсем один. Лиза по-прежнему ошивалась рядом.

– Да уж, – проговорил я, стоя во дворе и рассматривая окрестности.

А чего, спрашивается, еще можно было ожидать? Свалился людям как снег на голову, оторвал от дел… Приняли меня, конечно, замечательно, но бросать из-за неожиданно появившегося гостя работу, школу и прочие дела явно никто не будет.

Опять накатило ощущение одиночества и своей чуждости этому миру. Я разозлился.

– Совсем уже мозги набекрень поехали. Скоро только и смогу, что в гляделки с космосом играть.

Сочувственный взгляд Лизы добавил раздражения.

– А ты что стоишь? Принеси хоть какую-нибудь пользу – скажи, чем мне заняться.

– На мой взгляд, оптимальным вариантом была бы аренда флаера и полет на ваше прежнее место жительства. Людям свойственно посещать могилы своих родственников, возможно, вам тоже стоит это сделать.

Я на минуту задумался. До моего прежнего города отсюда километров пятьсот. Слетать туда и обратно за день – легче легкого. Возможно, робот и прав.

– Заказывай флаер.

– Сейчас сделаю, Алан, – улыбнулась помощница.

Поездка в родной город оказалась какой-то странной. Как, собственно, и почти все, что случалось со мной после возвращения из космоса.

Нашего прежнего дома давным-давно не существовало. Крохотный пруд, в котором я купался в детстве, исчез, уступив место арене для экстремального спорта.

А к местному «кладбищу» – зданию, вмещавшему в себя бесконечные ряды урн с прахом покойных, – я даже не пошел. Не уверен, что хочу любоваться какой-то банкой, на которой написано имя моей сестры или родителей.

Или Аманды.

В душе появилась и плотно обосновалась противная горечь.

– Вам чем-нибудь помочь? – достаточно участливо поинтересовался скучающий неподалеку полицейский, заметив мое потерянное лицо.

– Да нет, спасибо. Я когда-то давно, в прошлой жизни, жил здесь… А теперь ничего не узнаю.

– Да, все сейчас довольно быстро меняется, – согласился полицейский. – Но ты молод, парень, у тебя все еще впереди, снова привыкнешь.

– Наверное, да. Не знаю.