– Гораздо лучше, ушибы проходят, а более серьезных повреждений я избежала благодаря моим собакам! – Кася старалась казаться спокойной, хотя внутренне кипела от гнева.

– Рада это слышать, я в курсе истории, – кивнула Сессилия, – я должна перед вами извиниться, хотя понимаю, что слово «извиниться» в данном случае слишком легкое. Но знайте, что они больше вас не потревожат!

– Вы уверены?

– Уверена!

– Хорошо, теперь я хотела бы узнать, почему вы ищете это зеркало, Сессилия? – не стала ходить вокруг да около Кася.

– Мне кажется, я ответила на этот вопрос.

– Нет, не ответили.

– Почему вы так разнервничались?

– Потому что я не люблю, когда меня водят за нос!

– Никто вас не водит за нос, – спокойно произнесла Сессилия. Смотрела она прямо, взгляд не отводила.

– В самом деле? Сессилия, или вы мне говорите бо́льшую часть правды, на всю я не претендую, или мы расходимся тихо и мирно, как в море корабли! Мне известно, что кто-то начал настоящую охоту за зеркалом, и, похоже, в этой игре ставки высоки. Поэтому карты на стол, мадам Гласс!

– Это ультиматум?

– Что-то вроде того, – кивнула Кася.

– Хорошо, вам что-то говорит название фонд «Уайдхэд»?

– Фонд «Уайтхэд»! – воскликнула Кася.

– По вашей реакции догадываюсь, что он вам известен, – констатировала Сессилия.

– Вы не ошиблись! – возмущенно ответила Кася. – И не делайте вид, что вы ничего не знали о моем сотрудничестве с этим фондом!

– От которого, по моим сведениям, вы очень быстро отказались. – Взгляд у Сессилии был прямой и жесткий.

– Отказалась, – подтвердила Кася. – Вы уверены, что за охотой стоит фонд «Уайтхэд»?

– Уверена. Видите ли, один из, так скажем, представителей этого фонда – мой бывший друг.

– Я могу узнать его имя?

– Микаэль, Микаэль Родригес.

– У вас есть его фотографии?

– Зачем они вам?

– На случай, если наши дороги пересекутся.

– Хорошо, вся информация будет в вашем распоряжении.

– И ваши дневники?

– И мои дневники, – спокойно подтвердила Сессилия.

– То есть они никуда не пропадали?

– Я их вовремя изъяла из архивов.

– Была попытка их украсть?

– Да, была, но, к сожалению, мне неизвестно, кто попытался это сделать.

– А камеры наблюдения?

– Кто-то хорошо изучил их «мертвые зоны». Впрочем, это достаточно просто, у меня же не Пентагон и не Лувр, чтобы все охранять от точки до точки.

– Но человек должен здесь работать?

– Естественно, поэтому я вас и пригласила – во-первых, чтобы вычислить того, кто работает на этот фонд, а во-вторых, чтобы найти зеркало.

– Всего-то ничего, – не без сарказма заметила Кася, – перейти дорогу фонду «Уайтхэд»?! Вам не кажется, что вы переоценили мои силы?

– После покушения на вас я кое-что переиграла, и они вас больше не тронут.

– Вы кое-что переиграли?! Означает ли это, что вы приняли их условия?

– Они так думают, – загадочно ответила Сессилия.

– Они так думают, – повторила вслед за ней Кася, – а вы – нет?

– Нет, но я не собираюсь развеивать это их приятное заблуждение… до поры до времени! – Уголки рта Сессилии дрогнули, глаза сузились.

– Понимаю. – Кася промолчала, только что кипевшее возмущение схлынуло, и она даже почувствовала азарт.

Сессилия внимательно слушала.

– На фонд «Уайтхэд» работал мой знакомый в России. Может быть, работает до сих пор, – продолжила Кася.

– Интересная информация, – покачала головой мадам Гласс, – Микаэль во время последней встречи говорил о ком-то в Москве, было бы гораздо проще, если бы этим человеком и оказался ваш знакомый. Как его зовут?

– Александр Шаров.

– Он – арт-дилер?

– Подпольный, зато работает в центральном архиве.

– Лиса поставили охранять курятник, – усмехнулась пожилая дама.

– Что-то вроде того.

– У вас есть другие знакомые в архиве?

– Нет, но могу найти. И кроме того, никого там не удивит мое появление, в прошлом я писала диссертации на заказ, так что могу в очередной раз рассказать про диссертацию.

– Это возможно проверить?

– В смысле, если кто-то попытается узнать, на самом ли деле я пишу что-то или нет?

– Да.

– Никакого риска, – успокаивающе произнесла Кася, – ни один здравомыслящий человек не станет афишировать, что заказал диссертацию. А я просто узнаю, кто работает над близкой моим поискам тематикой, и все. Только один вопрос: зачем вам все это надо?

– Что именно?

– Вступать в игру?

– Это не входит в условия нашего контракта, и больше я не хочу об этом говорить! – Голос Сессилии дрогнул, и Кася настаивать не стала. Мари была права, что-то слишком личное заставило мадам Гласс вступить в игру!

«Итак, Александр Владиславович, похоже, наши дорожки снова пересекутся», – пронеслось в Касиной голове. Воспоминания накатились липкой, удушливой волной. После ее первого расследования, связанного с Пифагором и Звездой Хаоса, поток ее жизни изменился. Происшедшее оставило в ее душе не просто неизгладимый отпечаток, но и это неприятное ощущение распутья, когда не знаешь, в какую сторону податься. В этот момент в ее жизни вновь появился Александр Владиславович Шаров. Он предложил ей оставить написание чужих диссертаций и помогать ему. Сотрудничество с Шаровым было увлекательным и не так уж разительно отличалось от всего того, чем ей приходилось заниматься раньше. Работал Шаров на всемирную сеть антикваров, но чаще всего выполнял заказы фонда «Уайтхэд». Этот фонд занимался вкладыванием капиталов в произведения искусства. В их задачу входило отыскивать выпавшие из оборота раритеты.

Шаров объяснял Касе, что в произведения искусства гораздо надежнее вкладывать капитал, нежели в акции. Работа была по-настоящему увлекательной. Кася сама себе казалась настоящим искателем сокровищ. Только разница состояла в том, что сокровища располагались вовсе не на загадочном острове, а покоились в чемоданах, пылились на чердаках, скучали на стенах обычных квартир. Они отыскивали раритеты и предлагали хозяевам за них очень приличные суммы. Чаще всего для людей это было сродни выигрышу в лотерею, когда пылившаяся на стене картинка, доставшаяся от дедушки, оказывалась наброском Бенуа, а бабушкин медальон – подлинником знаменитого средневекового итальянского ателье Kaza Pirota. В общем, все началось совершенно замечательно.