Она притихла из уважения к мыслительному процессу Адриана и воспользовалась паузой, чтобы провести по столику пальцем. Посмотрев на кончик пальца, убедилась, что Марта хорошо вытерла пыль. Дверь была открыта, и до нее донесся голос месье Дэма, который декламировал особенно волнующий отрывок из руководства по этикету: «Когда усястник трапезы разворачивает свою салфетку, он кладет хлеб с левой стороны. Ты меня слысыс, Антуанетта?» «Да, спасибо», — пропела она в ответ. И вновь раздался голос маленького старичка: «Хлеб не резут, а ломают руками. Кусоськи следует отламывать по мере надобности. Не нузно заготавливать несколько заранее!»

— Вот видишь, Диди, и так все утро! Можешь себе представить, я просто потеряла терпение!

— Послушай, Мамуля, я хочу, чтобы получился действительно шикарный ужин! Ладно, оставлю за ним право выбирать вина! А самый высший шик — это сухое шампанское во время всего ужина! Я почти уверен, что он именно его и предпочтет, и сразу у него создастся о нас благоприятное впечатление, можешь мне поверить. В общем так, в самом начале ужина я поворачиваюсь к нему, как бы абсолютно естественно: «Какое вино вы предпочитаете, господин заместитель Генерального секретаря, классический вариант или весь вечер шампанское?» Ну, я найду формулировку. Если он выберет шампанское, бордо и бургундское пригодятся нам для другого раза. Ты согласна со мной, что нам не следует считаться с расходами?

— О чем ты говоришь, такой случай!

— Только шампанское, это будет очень даже элегантно, вот! Шесть бутылок, чтобы уж точно хватило! Вдруг он не дурак выпить, я в этом вообще-то сомневаюсь, но мало ли. Ох, карамба, каррамба, карррамба!

— Что случилось, дорогой мой?

Он встал, подошел к окну, потом вернулся назад к своей приемной матери и уставился на нее с победоносным видом, засунув руки в карманы.

— Есть идея! И осмелюсь надеяться, гениальная идея!

В этот момент, грациозно прихрамывая, в комнату зашел месье Дэм — маленький, бородатенький, похожий на детеныша тюленя — белька — с большими круглыми глазами навыкате, такими растерянными за стеклами лорнета, извинился, «сто помесял», открыл светский справочник на странице, заложенной указательным пальцем, поправил лорнет, с которого свисал шнурок, чтоб можно было повесить на шею, и принялся читать:

— Когда все садятся за стол, следует нодоздать, пока будет подано первое блюдо, презде сем есть хлеб. Неприлисьно сразу насять отсипывать от хлеба, как только сели за стол. — Размахивая указательным пальцем, как дирижерской палочкой, он подчеркнул важность следующей фразы. — Неприлисьно такзе есть мезду блюдами больсые куски хлеба, показывая тем самым неудерзымый голод, свидетельсвуюсий о недостатке воспитания.

— Да, друг мой, прекрасно, — сказала госпожа Дэм, а Адриан тем временем сел и при этом буквально бил копытом от нетерпения, желая высказать свою замечательную идею. — А теперь иди к себе.

— Я просто ресыл, сто это будет полезно узнать. — Он решился и ринулся навстречу опасности. — Просто ты иногда ел хлеб мезду блюдами.

— Успокойся, дружок, — ответила мадам Дэм с доброжелательной улыбкой, — я могу таким образом вести себя в семье, а в свете я умею вести себя совсем иначе. Мой отец, слава богу, устраивал приемы. — Она сглотнула слюну в весьма великосветской манере. — Пойдем, ты наденешь смокинг, чтобы в последний момент не случилось какой — нибудь неожиданности, и потом, это займет тебя на некоторое время. Я тебе его расставила, ведь у моего отца не было такого брюшка. — (Посрамленный белёк бесшумно покинул помещение, скользя по паркету войлочными подошвами. Она повернулась к Диди.) — Ты видишь, как мне жилось этим утром. Ну так, дорогой мой, что у тебя за идея?

— Идея вот такая, — объявил он, встав с места, чтобы подчеркнуть важность этой идеи. Он гордо стоял перед ней, уперев руки в боки, как итальянский диктатор. — Идея вот такая, повторяю. Шампанское — это хорошо, даже очень хорошо, но тут ему решать. Однако есть вещь, которую решаю только я. Это черная икра! — Ощущая себя неотразимым, он выдвинул вперед подбородок, ноздри его трепетали. — Черная икра! — вскричал он, и его глаза затуманились романтической дымкой. — Икра, nec plus ultra кулинарии, самое дорогое из всех блюд! — Он начал декламировать: — На ужине, который устраивает сегодня вечером месье Адриан Дэм, сотрудник Лиги Наций ранга «А», для своего вышестоящего коллеги, господина заместителя Генерального секретаря Лиги Наций, будет черная икра!

— Но это же ужасно дорого, — протянула госпожа Дэм, хрупкая женщина, трепещущая перед напором любимого.

— А мне плевать! Мне ценнее дружеские отношения с замом генсека! И потом, это способ упрочить наше социальное положение! Не беспокойся, это хорошее вложение денег!

— Но мы же начинаем с ракового супа! Это уже рыбное блюдо!

— А мне плевать! Не станем подавать раковый суп! Раки просто каки по сравнению с икрой! Нет ничего шикарней икры! Поджаренный хлеб, масло, лимон! И икра в промышленных масштабах! «Еще немного икры, господин заместитель Генерального секретаря?» Не каждый же день к тебе в гости приходит самый важный начальник после сэра Джона!

— Но, дорогой, потом у нас омар зермидор!

— Термидор, — уточнил он.

— Я думала, что по-английски…

— Термидор, от греческого терма, теплота, и дорон — дар или подарок. Будь внимательна, Мамуля, не скажи сегодня вечером зермидор перед нашим гостем!

— Получится слишком много морепродуктов подряд.

— Черная икра никогда не бывает лишней! Нет, нет, я стою на своем! Я непоколебим! Икра, икра и только икра! Я не пожертвую икрой ради какого-то там омара! Ты понимаешь, Мамуля, на великосветских приемах едят всего по чуть-чуть. Несколько ложечек супа, маленький кусочек омара. Ты уж оставь мне свободу действий! Икра произведет мощный эффект, поверь! Если уж кто здесь во всем этом понимает, так это я. Между прочим, он может не захотеть омара, возьмет и откажется. А чтобы показать, что я вполне в курсе, подпущу шуточку. «Меню у нас сегодня сугубо морское, господин заместитель Генерального секретаря». Ну, в общем, я поработаю над формулировкой. Икры, икры! И не какой-нибудь красной, черной как деготь! Свежей, зернистой, лично от товарища Сталина!

Он зашагал из угла в угол, засунув руки в карманы жилета, воодушевленный, словно почувствовавший в себе искру божью, о, икра…

— Кажется, Папуля меня зовет. Подожди, дорогуша, я мигом.

В коридоре она подняла голову и, глядя на мужа, склонившегося над лестничным пролетом, спросила его с убийственной вежливостью, чего же он хочет.

— Послусай, заинька, мне так заль, сто я тебя беспокою. Я согласен, сто ты не рассказываес мне меню на весер, стоб сделать сюрприз, но одна вессь меня осень волнует: суп-то будет для насяла или нет?

— Нет. На званых ужинах не подают суп. — (Она только что узнала это от Адриана, который сам только что выудил эти сведения у Канакисов.) — Слушай, мне тут надо с Диди обсудить важную вещь, и мне нужен покой, ты же знаешь, какие у меня головные боли. У тебя еще есть вопросы?