Зная, что отец Юрий отказал Ростовскую область младшим сыновьям, зная негодование новых городов за нарушение этой воли, а старых за предпочтение, оказываемое пригороду Владимиру, Андрей хотел избавиться от опасных соперников и выгнал младших братьев и племянников, сыновей Ростислава, из Ростовской области; изгнанники удалились в Грецию{407}. Но старый дух, враждебный новому порядку вещей, жил в старых боярах Долгорукого.

Бояре русских князей во все время господства родовых отношений, пользуясь своим положением, нуждою, какую имел князь в храбрых товарищах, сохраняли прежний характер дружинников, братски живших с вождем своим, привыкли обращаться с князьями, как с товарищами, присутствовать при всех советах князя, видеть, что князь ничего не делает без их ведома и согласия{408}, привыкли, наконец, при первом неудовольствии оставлять князя и отъезжать к другому.

Но Андрей, питомец новых городов, привык к повиновению беспрекословному: он изгнал вместе с братьями и старых бояр отцовских{409}. Такие поступки северного князя возбуждали сильное негодование в старой Руси. «Он все это делает, желая быть самовластием в Суздальской земле», — говорили современники. Летописец записал: «Правда, Андрей угодил Богу своим благочестием, но побеждался властолюбием непомерным, хотел быть единодержателем всего отеческого наследия».

Когда Киев был взят его войсками, Андрей не поехал туда и отдал старший из городов русских младшему брату своему Глебу Переяславскому. Это должно было раздосадовать Владимира Мстиславича, ибо по представлению о старшинстве всех дядей над племянниками, представлению, которое защищал Андрей, враждуя со Мстиславом, Владимир имел гораздо более права на старшинство, чем Боголюбский, будучи сыном старшего из Мономаховичей. Вот почему, когда Мстислав начал неприязненные действия против Глеба, Владимир стал на сторону племянника против Юрьевичей и торжественно отказался от своего старшинства не только пред Мстиславом, но и пред младшим братом его Ярославом и пред детьми Мстиславовыми, за что Изяславичи позволили ему сесть в Дорогобуже по смерти Владимира Андреевича. Но попытка Мстислава овладеть снова Киевом была неудачна{410}, и он умер в 1172 году, сделавши ряд с младшим братом Ярославом, чтобы тот не отнимал у сыновей его владимирских волостей. Ряд любопытный!

Ярослав Изяславич, второй брат Мстислава, обязывается не искать старшего стола на Волыни, Владимира, под племянниками и довольствоваться Луцком{411}. При этом не должно забывать, что Ярослав был старшим дядею! Но тотчас же и явилось доказательство, как еще колебались оба представления о старшинстве: в 1173 году умер князь киевский Глеб Юрьевич, и Ростиславичи призывают на киевский стол Владимира Мстиславича. Этот князь, забыв крестное целование к Изяславичам Волынским — Ярославу с племянниками, тайком приехал в Киев{412}. Но Боголюбский не хотел видеть Владимира в Киеве — во-первых, потому что он сел, не спросясь его, на что давало ему право старшинство пред самим Андреем; во-вторых, потому что Владимир отступил от Андрея на сторону племянника и вместе с последним воевал против Глеба Юрьевича. Северный князь прямо послал сказать Владимиру, чтоб шел из Киева, и только скорая смерть уберегла Мстиславича от изгнания{413}. Тогда Боголюбский послал сказать Ростиславичам: «Вы нарекли меня отцом, и потому хочу вам добра и даю брату вашему Роману Киев»{414}. Новый тон в обхождении с родичами, обличающий северного единодержателя!

Но Ростиславичи не умели понять этого нового тона, и потому дружественные отношения их к Андрею скоро исчезают, и начинается отчаянная борьба между ними, перешедшая в потомство. В этой борьбе Ростиславичей с Юрьевичами высказалась вполне противоположность характеров северных и южных князей, противоположность их стремлений.

До сих пор мы были свидетелями борьбы или вследствие исключения младших князей из владения родовой собственностью, или за старшинство; так, борьба, продолжавшаяся от смерти Ярослава I до Мономаха или сына его Мстиславича включительно, происходила вследствие стремления изгнанных князей получить волости на Руси.

По смерти Мстислава Великого начинается снова борьба, но уже с другим характером: здесь враждуют уже не исключенные князья, но враждуют племянники с дядьми за старшинство; к этой борьбе между Мономаховичами присоединяется еще борьба Святославичей с Мономаховичами, также за старшинство. Борьба оканчивается собственно взятием Киева войсками Боголюбского: с этих пор потомство старшего сына Мстиславова Изяслава сходит со сцены в борьбе за старшинство, в которой до сего времени играло главную роль, и удаляется на запад, где начинает играть другую роль, не менее блестящую, именно в Галиции, или Червонной Руси. Ему на смену в борьбе с князьями северными, или Юрьевичами, выступает потомство второго сына Мстиславова Ростислава Смоленского; но эта третья великая борьба наших князей носит опять новый характер, а именно: здесь борются не за волости отцовские и не за старшинство, но князья южные, или Ростиславичи, борются за старый порядок вещей, за старую Русь, за родовой быт, который хотят упразднить Юрьевичи. В этой великой и многозначительной борьбе обе враждебные линии княжеские, или, лучше сказать, обе Руси, выставляют каждая по двое князей для борьбы: Русь старая, Ростиславичи, выставляют двоих Мстиславов — отца и сына, прямых правнуков Мономаха, представлявших образец князей старого времени, героев в битвах, щедрых к дружине и народолюбивых; новая, Северная, Русь имеет представителями двоих братьев Юрьевичей, Андрея Боголюбского и Всеволода III. Оба князя стремятся к уничтожению прежних родовых отношений. Приступаем к описанию этой борьбы.

Мы видели, что Андрей отдал Киев одному из Ростиславичей, Роману. Но скоро ему наговорили, что брат его Глеб погиб насильственною смертию, и указали убийц: Андрею трудно было не поверить извету, ибо он знал, как не терпели Юрьевичей на юге, и потому потребовал у Ростиславичей выдачи обвиненных; те не послушались{415}. «Не ходишь в моей воле, — велел сказать северный самовластец Роману, — так ступай вон из Киева, а Давид из Вышегорода, а Мстислав из Белгорода, ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите». Кроткий Роман испугался и оставил Киев, куда на его место Андрей назначил брата своего Михаила.

Но другие Ростиславичи — Рюрик, Давид и особенно Мстислав послали к Андрею с такими словами, которые звучали стариною: «Брат, мы назвали тебя отцом, целовали к тебе крест и стоим в крестном целовании, желая тебе добра; но вот ты вывел брата нашего Романа из Киева, а нам кажешь путь из Русской земли, безо всякой вины с нашей стороны; но Бог и сила крестная равно помогают правым, как сильным, так и слабым». Андрей не отвечал ни слова. Тогда Ростиславичи выгнали Юрьевичей из Киева и посадили там брата своего Рюрика; мало того, заставили Михаила Юрьевича отступить от