Пытаясь оправдать поведение Милли, я высказала свою версию: быть может, она – судя по ее словам о том, что Джек не должен с нами жить, – просто не понимает, что после свадьбы мы с ним все время будем вместе, и не хочет меня с ним делить. Звучало это не слишком убедительно – ведь на самом деле Милли прекрасно знала, что муж и жена всегда живут вместе. Я понимала, что должна как можно скорее выяснить, почему она вдруг так невзлюбила Джека; должна успеть до того, как у него лопнет терпение и он выполнит угрозу насчет психушки. Но как поговорить с ней наедине, если он постоянно рядом? Если следит за каждым моим словом и ловит каждый жест?

В отеле, где мы обедали, возможность наконец представилась. После еды Милли попросила меня сходить с ней в туалет. Я уже было поднялась со стула, но тут Джек заявил, что она прекрасно справится сама. Милли уперлась; ее голос становился все громче и громче, и в итоге ему пришлось уступить, хотя он, конечно, пошел с нами. Женский туалет находился в конце небольшого коридора, и сопроводить нас до самых дверей, не привлекая внимания, было невозможно. Понимая это, Джек дернул меня за руку и зловещим шепотом, от которого кровь стыла в жилах, предупредил, чтобы я не вздумала ничего говорить Милли и вообще кому бы то ни было; он будет ждать в начале коридора, и нам лучше поторопиться.

– Грейс, Грейс! – закричала Милли, когда мы остались с ней вдвоем. – Джек плохой, очень-очень плохой! Толкал меня! Толкал меня на лестнице!

Я быстро приложила ей палец к губам, призывая к молчанию, и тревожно огляделась. К счастью (первая удача за долгое время!), все кабинки пустовали.

– Что ты, Милли, – прошептала я в ужасе: что, если Джек все же дошел до конца коридора и теперь подслушивает под дверью? – Джек не мог так поступить!

– Грейс! Джек толкал! Свадьба, на лестнице! Сильно, вот так. – Она толкнула меня плечом. – Джек обижал, ломал ногу!

– Нет, Милли, нет, – успокаивала я ее. – Джек хороший.

– Нет, не хороший! – упиралась Милли. – Джек плохой! Очень плохой!

– Нельзя так говорить, Милли. Ты ведь больше никому не говорила? Не говорила то, что сейчас сказала мне? Она решительно помотала головой:

– Ты говорила, сначала всегда говорить Грейс. Но теперь я говорю Дженис. Джек очень плохой.

– Нет, Милли, нет! Никому нельзя об этом говорить!

– Почему? Грейс не верит?

Мысли метались в поисках ответа. Я уже хорошо знала, на что способен Джек, к тому же вспомнила, что он совсем не хотел видеть Милли подружкой невесты.

– Послушай, Милли, – торопливо заговорила я, беря ее за руки; если мы тут задержимся, Джек заподозрит неладное. – Давай сыграем в одну игру. В секретную игру, о которой будем знать только мы с тобой. Помнишь Рози? – раньше у Милли была воображаемая подруга Рози, на которую она сваливала вину за все свои проступки.

Милли быстро закивала:

– Рози плохо себя ведет. Милли хорошо.

– Да, я знаю, – серьезно продолжала я. – Рози была очень непослушная. – Тут у Милли сделался такой виноватый вид, что я невольно улыбнулась.

– Я не люблю Рози. Рози плохая. Как Джек.

– Так вот, это не Джек столкнул тебя с лестницы.

– Джек! – упорствовала Милли.

– Нет, это был кто-то другой.

– Кто? – подозрительно спросила она.

Я лихорадочно перебирала в голове имена и наконец выдала:

– Джордж Клуни!

– Джож Куни? – уставилась на меня Милли.

– Да. Ты не любишь Джорджа Клуни, верно?

– Я не люблю Джожа Куни, – согласилась она.

– Ну вот, это он столкнул тебя с лестницы. Не Джек.

– Не Джек?

– Нет, не Джек. Ты любишь Джека, Милли. Ты очень любишь Джека. – Я легонько тряхнула ее за плечи. – Это очень важно! Ты его любишь, и он не толкал тебя на лестнице. Тебя толкнул Джордж Клуни, понимаешь? Ты должна любить Джека, Милли. Для меня.

Она внимательно взглянула мне в лицо:

– Грейс страшно?

– Да, Милли, мне страшно. Поэтому, пожалуйста, скажи, что ты любишь Джека! Это очень важно, прошу тебя!

– Я люблю Джека, – послушно повторила она.

– Вот и хорошо!

– Но я не люблю Джожа Куни.

– Умница, Милли! Джорджа Клуни ты не любишь, совсем не любишь.

– Джож Куни плохой. Толкал на лестнице.

– Да, правильно, только никому об этом не рассказывай. Нельзя говорить, что Джордж Клуни столкнул тебя с лестницы. Это наш секрет, как Рози. Но нужно всем говорить, что ты любишь Джека. Это не секрет. И Джеку ты тоже должна говорить, что ты его любишь. Понимаешь, Милли?

– Да, – кивнула она. – Говорить, я люблю Джека.

– Правильно.

– Говорить, я не люблю Джожа Куни?

– Да, это можно.

– Но Джек Джож Куни, Джож Куни Джек, – прошептала она, прижавшись ко мне.

– Да, Милли, Джек – это Джордж Клуни, но об этом знаем только мы с тобой, – шепнула я в ответ. – Ты поняла? Это наш секрет, как Рози.

– Джек плохой, Грейс!

– Да, Джек плохой, но это тоже наш секрет. Никому не говори!

– Не живем с Джеком. Страшно.

– Я понимаю, Милли.

– Что делать? Грейс?

– Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Грейс грустно.

– Да, мне грустно.

– Грейс, не грусти! Милли здесь. Милли помогает.

– Спасибо. – Я обняла ее. – Запомни, Милли: ты любишь Джека.

– Я помню.

– И ты не должна говорить, что не хочешь с ним жить.

– Не буду.

– Умница, Милли.

Джек нетерпеливо прохаживался по коридору.

– Почему так долго? – спросил он, впившись в меня взглядом.

– Женские дела, – важно заявила Милли. – Надо много времени.

– Ну что, сначала прогуляемся, потом поедем?

– Я люблю гулять.

– Может, купим по дороге мороженого?

Вспомнив мои наставления, она одарила Джека улыбкой:

– Спасибо, Джек!

– Похоже, настроение у нее улучшилось, – заметил он, пока Милли бежала вприпрыжку впереди нас.

– В туалете я ей объяснила, что для супругов естественно быть все время вместе. Она поняла, что должна научиться делить меня с тобой.

– Надеюсь, это все, что ты ей сказала.

– Ну разумеется!

* * *

Когда через час мы привезли Милли обратно, Дженис нас уже ждала.