– Помнишь, ты сказала, что хочешь сделать отдельный туалет для гостей внизу? – продолжал он. – Я тогда предложил устроить целую уборную, как в театре, и ты согласилась, – тут он открыл дверь справа, и передо мной предстала комната со шкафом, большим зеркалом и отдельным туалетом.

– Очень умно, – отозвалась я, имея в виду его ловкие манипуляции.

– Да, действительно удобно, – согласился он и открыл следующую дверь: – Мой кабинет и библиотека. – Перед глазами мелькнула комната, полки с книгами до самого потолка, стол красного дерева в нише справа. – Сюда ты редко будешь заходить. – Он пересек холл и распахнул массивные двустворчатые двери, которые я уже приметила раньше. – Гостиная и столовая.

Он придержал двери, приглашая меня зайти, и я шагнула внутрь. Комната была великолепна. Четыре окна от самого пола с видом на розовый сад с боковой стороны дома, высоченные потолки, изящная арка – вход в столовую… Но не успела я все это рассмотреть, как взгляд приковали висящие над камином «Светлячки». Картина, которую я подарила Джеку.

– Она смотрится здесь просто идеально, не находишь? – спросил он.

При мысли о том, сколько труда я в нее вложила и с какой любовью сотни раз целовала этот холст, меня затошнило. Я резко развернулась и вышла в холл. Джек, нахмурившись, последовал за мной:

– Надеюсь, это не означает, что комната тебе не понравилась?

– Не все ли тебе равно, нравится мне или нет? – огрызнулась я.

– Я ничего не имею против тебя лично, Грейс, – спокойно отозвался он. – Я уже объяснял тебе в Таиланде: ты помогла мне получить то, о чем я мечтал. И я, разумеется, испытываю к тебе некоторую благодарность. Поэтому мне хочется, чтобы твое пребывание здесь было как можно более приятным, по крайней мере до приезда Милли. После, боюсь, оно станет довольно-таки невыносимым. Как и для Милли. Ладно, кажется, вчера ты не успела разглядеть кухню, верно?

Он открыл дверь, и я увидела барную стойку, о которой мы договаривались, и четыре высоких блестящих табурета.

– О, Милли будет в восторге! – воскликнула я, представляя, как Милли будет на них крутиться.

Повисла пауза. Неожиданно действительность навалилась на меня с новой силой, и комната закружилась так быстро, что я не удержалась на ногах. Падая, я успела заметить, как Джек тянет ко мне руки, и сделала слабую попытку оттолкнуть его. Потом отключилась.

Я открыла глаза и почувствовала себя удивительно отдохнувшей. «Наверно, я в отпуске», – подумала я, еще не проснувшись как следует, и обвела глазами комнату. На столике у кровати стояли чайные и кофейные принадлежности. Я решила, что это отель; но какой и где? Потом заметила бледно-зеленые стены – знакомые и незнакомые одновременно – и все вспомнила. Вскочив с кровати, я подбежала к двери, но она не открывалась. Тогда я забарабанила в нее кулаками, крича, чтобы Джек меня выпустил.

В замке повернулся ключ, и дверь открылась.

– Грейс, ради бога! – Он явно был раздражен. – Можно было просто позвать!

– Как ты смеешь запирать меня?! – кричала я дрожащим от ярости голосом.

– Я запер тебя ради твоего же блага. Иначе ты бы наверняка снова сделала глупость и попыталась сбежать, а мне пришлось бы лишить тебя четвертого визита к Милли. – Он потянулся за подносом, стоявшим на низком столике в коридоре. – А теперь, если ты отойдешь назад, я дам тебе поесть.

Удержаться было трудно: я уже не помнила, когда в последний раз ела – наверно, еще в Таиланде. Но открытая дверь искушала сильнее. Я сдвинулась в сторону (а не назад, как он хотел) и, дождавшись, пока он войдет в комнату, толкнула его изо всех сил, выбив из рук поднос. Под грохот бьющейся посуды и его яростные вопли помчалась вниз, перескакивая через ступеньки. В холле была кромешная тьма, однако отступать было поздно. Спустившись с лестницы, я попыталась нащупать выключатель, но его не было. Тогда я, держась за стену, добралась до кухонной двери и распахнула ее. Опять темнота; вспомнив огромные окна от пола до потолка, виденные накануне в гостиной, я пересекла холл и ощупью, вдоль стены, добралась до больших двустворчатых дверей. И здесь тьма, хоть глаз выколи! Ни единого проблеска света за окнами! От этого мрака и зловещей тишины (в доме не было слышно ни звука) мне стало жутко. Джек может быть где угодно; что, если он прокрался за мной по лестнице и теперь стоит где-то рядом?! Сердце испуганно затрепыхалось.

Я шагнула в комнату, опустилась на пол рядом с одной из створок, притянула колени к груди и сжалась в комок, ожидая, что его руки вот-вот рванут меня вверх. Ужасней всего была неопределенность. А вдруг он решит отложить поиски, пока у него не появится настроение? Все-таки в спальне было относительно безопасно. Зачем я только оттуда вышла?

– Где ты, Грейс? – позвал Джек откуда-то из холла. Вкрадчивые интонации в его голосе напугали меня еще сильнее. В абсолютной тишине было слышно, как он втягивает воздух. – М-м-м, обожаю запах страха! – выдохнул он.

Я услышала его шаги. Они приближались, и я сильнее прижалась к стене. Потом шаги смолкли. Напрягая зрение, я пыталась разглядеть, где он стоит, и вдруг почувствовала на щеке его дыхание.

– Попалась! – прошептал он.

От облегчения – наконец-то закончилась эта пытка! – у меня из глаз хлынули слезы. Джек расхохотался. Что-то зажужжало, и в комнату проник дневной свет. Я подняла голову. Джек держал в руке пульт.

– Стальные ставни, – пояснил он. – На каждом окне первого этажа. Даже если ты каким-то чудом выберешься из комнаты, пока я на работе, из дома ты точно никуда не денешься.

– Отпусти меня, Джек. Прошу тебя. Пожалуйста.

– С чего бы это? Знаешь, я думаю, мне тут с тобой будет весело, особенно если ты и дальше будешь пытаться сбежать. Хоть развлечешь меня, пока я жду Милли. – Он помолчал. – А то я уже начал жалеть, что не перевез ее сюда сразу после нашего медового месяца. Ты только представь – она уже могла бы приехать с минуты на минуту!

Я резко втянула воздух и крикнула:

– Думаешь, я позволю Милли приблизиться к этому дому? Или подпущу тебя к ней?

– По-моему, в Таиланде мы уже все обговорили, – скучающим голосом отозвался он. – Чем быстрее ты смиришься с тем, что дело сделано и тебе ничего не исправить, тем лучше для тебя. Обратного пути нет. Ты теперь моя.

– Даже не надейся, что тебе это сойдет с рук! Ты не можешь прятать меня вечно! От моих друзей, от наших друзей! Разве мы не договорились поужинать с Джайлсом и Мойрой, когда вернем машину?

– Я скажу им то же, что и воспитателю Милли (кстати, теперь ты не увидишь ее четыре недели). Ты подхватила в Таиланде какую-то особо стойкую кишечную инфекцию и плохо себя чувствуешь. А когда я позволю тебе встретиться с Милли, то буду наблюдать за каждым твоим движением и слушать каждое слово. Попробуешь намекнуть кому-то на происходящее – и вы с Милли обе заплатите. Твои друзья? Теперь, когда ты так счастлива в браке, у тебя просто нет на них времени. Ты перестанешь отвечать на письма, и они тебя забудут. Не сразу, конечно, но забудут. Поначалу я разрешу тебе поддерживать с ними связь, но буду проверять перед отправкой все письма – на случай, если ты захочешь написать лишнее. Хотя не думаю, что ты совершишь такую глупость.