Андрей подхватил жену на руки и понес в спальню.

Кожа ее пахла жасмином, а в огромных синих глазах мерцала нежность. Изящные руки девушки с трепетом ласкали тело Таганцева, а он упивался этими ласками, дорожа каждым глотком, каждой каплей.

Касаясь груди, живота, бедер возлюбленной, Андрей чувствовал, как перехватывает дыхание, как все его существо наполняет всепоглощающий пожар страсти. Впиваясь своими губами в губы женщины, он боялся задохнуться от захлестывающего урагана неукротимого желания овладеть ею.

Третий год пошел, как они жили вместе, а Таганцев каждый раз принимал любовь жены, словно впервые. Вообще как впервые в жизни. Будто и не было до нее других женщин. Точно до нее ничего, ровным счетом ничего не было.

Он целовал ее всю - от пальчиков ног до макушки. Стонал от счастья и тонул в ее объятьях, всецело поглощенный волнами океана плотских наслаждений, какие мужчине может подарить только любимая.

…Простыни были смяты. Подушки и одеяло валялись на полу. Ночной светильник почему-то оказался сброшенным с прикроватной тумбы. Одежда, ставшая совершенно ненужной, раскидана по всей спальне.

Два изможденных тела лежали рядом на широкой кровати.

- Я умру от счастья… - сухими губами произнес Андрей.

- Сначала умру я… - еле прошептала Настя. - Хочу пить.

- В холодильнике есть сок. Принести?

Когда Таганцев вернулся в спальню с двумя стаканами апельсинового сока, жена сидела поверх кровати, облаченная в тонкий шелковый халат-кимоно, который он привез ей месяц назад из Японии.

В глазах уже не было ни томности, ни поволоки. Женщина о чем-то напряженно думала.

- Андрюша, - проговорила она, отпив небольшой глоток. - Я почему-то снова подумала о твоей работе…

- Давай потом это обсудим - он наклонился к ней, чтобы поцеловать.

- Потом будет поздно - она слегка отстранилась. Потом, не желая обидеть мужа холодностью, обвила рукой его шею. Взгляд ее стал мягче. - Пойми, Андрей, такие предложения случаются раз в жизни.

- Ах, какая прелесть! - шутливо воскликнул Таганцев. - Мэром Мухосранска в Сибирь! А почему не в Антарктиду - пингвинами командовать?

- Ты умный, Андрюша, - как можно ласковей произнесла жена. - И ты мужчина. Поэтому, решай, конечно, сам. Но жизнь в нашей стране сейчас складывается так, что лучше быть первым лицом в глубинке, чем сто первым в столице.

"Уж лучше буду головой у мухи, чем бестолковой задницей слона", - вспомнились Таганке слова из пошловатой разухабистой песенки.

- Пойми, - продолжала настаивать Настя. - Там, в этом крохотном Иртинске, ты будешь хозяином. Хозяином! - повторила она с нажимом. - Сам себе голова! И ни от кого не зависим! И плевать тебе на все московские интриги, на эту бесконечную гонку! И потом, провинциальная жизнь тиха и размеренна. Я устала, Андрюша, - она опустила голову ему на плечо. Провела мягкой влажной ладонью по его груди. - Я, коренная москвичка, с ума схожу от теперешней московской суеты. Ты можешь это себе представить? Ты уезжаешь на работу в шесть утра, а возвращаешься домой после часу ночи. И так - каждый день! Я детей хочу… Я покоя хочу… А у тебя вечные командировки, деловые встречи, деньги, проблемы и нервы. Увези меня отсюда, Андрюша, - она чистым, детским почти взглядом заглянула ему в глаза. По нежной мягкой щеке потекла слезинка. Андрей осушил эту слезу губами…

По жизни чисто, блин, шерше ля фам

Когда беда приходит к пацанам,

Ищите бабу - от нее "засада".

Влюбился кореш - и врагов не надо.

По жизни чисто, блин, шерше ля фам!

Всеволод Михайлович Харитонов был доволен. Полковник не ошибся, когда в общем плане оперативной разработки гражданина Таганцева Андрея Аркадьевича одну из главных ролей отвел лейтенанту госбезопасности Анастасии Рубиновой.

Сам Харитонов, будучи еще младшим лейтенантом, выпускником специального факультета Алма-Атинского военного командного училища пограничных войск КГБ СССР, попал под начало Настиного отца.

Нет, Захар Матвеевич Рыбин здесь ни при чем. Он - подставной папаша. Настоящий же отец Рубиновой - генерал-майор госбезопасности Звягин (Анастасия впоследствии взяла себе фамилию покойной матери) - в далекие шестидесятые годы руководил отделом контрразведки в здании на Лубянской площади. Так вот, Иван Трофимович Звягин в одной из своих командировок на Южную границу как раз и приметил младшего лейтенанта Харитонова, занимавшего тогда должность заместителя начальника пограничной заставы. Оценив смышленого не по годам офицера-пограничника, генерал предложил ему перейти на службу в КГБ. Устроил на высшие офицерские курсы, а затем пригрел на Лубянке. С тех пор Всеволод Михайлович считал Звягина своим учителем.

Дочь генерала попала в поле зрения Харитонова, едва успев окончить среднюю школу. Не простую школу, а золотую… Короче. Про "золотую молодежь" слышали? Ну, вот.

Эта самая молодежь отмечала получение аттестатов зрелости неподалеку от знаменитой Барвихи, в правительственном поселке "Жуковка-2". Под это дело приготовили одну из "цековских" дач.

Попили там мальчики да девочки, поели, потанцевали. Снова попили. Но больше не ели. И не танцевали. Кто-то предложил нюхнуть кокаина. Понравилось. Что называется, раскумарило. Стали разбредаться по темным углам и спаленкам.

Хороший был мальчик Витя - сын одного из членов Политбюро. Он-то и потащил девочку Настю на второй этаж особняка. А там - сурово, грубо, зримо - попытался убедить в том, что все люди делают "это" и никто еще не умер, лишившись ненароком девственности.

Настя, хоть и отхлебнула за ночь бутылки две красного грузинского вина, а все-таки не собиралась уступать мальчику Вите. Боролись они, боролись в маленькой спальне на втором этаже, да надоело это все дочке генерала Звягина. Характером она уродилась в отца - не терпела давления извне. Взяла, да и вытолкнула насильника в окошко.

Короче говоря, убился пацан, упав на металлические штыри ограды палисадника.

Тогда и поручил генерал Звягин Харитонову, как говорится, замять это дело. Сам генерал не имел права вмешиваться в процесс спасения любимой дочери от тюрьмы. А его подчиненный - ну, просто обязан был!

Харитонов, в ту пору еще не полковник, а капитан, проявил все свое служебное рвение, приложил к выполнению этого задания весь свой талант оперативника. В результате, следственные органы "умылись", не доказав наличия не то что состава преступления, а даже и признаков необходимой обороны со стороны Насти. Все обставили как несчастный случай: подросток напился и сам вывалился со второго этажа.

Настя же, в благодарность за спасение от решетки, отдалась Харитонову безоглядно и не по-детски страстно.

Впрочем, их тайный роман длился недолго. Офицер госбезопасности Харитонов, человек партийный и семейный, прервал интимные отношения с генеральской дочкой уже через месяц. Но опекать не перестал. Особенно, когда узнал, что та успешно сдала вступительные экзамены в Высшую школу КГБ СССР.