Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Захожу в свою комнату. Закрываю за собой дверь.
Ищу в шкафу что-нибудь неприметное, чтобы она не заметила, что чего-то не хватает.
Надеваю трусы, носки, футболку и брюки. Нахожу куртку, которую никогда не использую, и вынимаю из-под кровати рюкзак.
Одежда ничего не меняет – я по-прежнему мерзну так, что стучат зубы, и на мгновение у меня возникает желание заползти под одеяло и согреться.
Но я подавляю этот импульс.
Направляясь к выходу, перекидываю рюкзак через плечо.
Именно в этот момент я слышу звук открывающейся входной двери.
Ей хотелось узнать про Эллиса больше, но Освальд еще не вернулся с материка, а Буссе проводил беседу с каким-то сотрудником, и его нельзя было отрывать. София ходила взад-вперед по офису, не находя себе места. Поймала себя на том, что грызет ногти и карандаш, и решила, чтобы успокоиться, пойти прогуляться по острову.
По пути заглянула в жилые помещения персонала, поскольку знала, что Беньямин сейчас там. Он освободился на первую половину дня, чтобы перенести мебель в их новую комнату.
София застала его, когда он выносил из дверей комод. Голый до пояса и весь потный, он заметил ее, лишь когда она подошла к нему вплотную, – подскочил так, что чуть не уронил комод. Она помогла ему установить мебель в комнате и с удовлетворением огляделась. Комната была ничем не примечательной, как и все остальные в поместье, но все-таки их собственной. Больше места для одежды и вещей. Собственная ванная.
Они уселись на кровать, и София рассказала о статье в газете.
– Но это же круто! – произнес Беньямин. – Почему тогда у тебя такой встревоженный вид?
– Все молчат. Никто не рассказал. Меня беспокоит, что кое-что не сходится. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Но кто мог тебе рассказать? Буссе занят. Возможно, Франц хочет сам рассказать, когда вернется домой…
– И еще наркотики. Я знаю, что Эллис не употреблял наркотики. Выпивать он, конечно, выпивал, но я никогда не видела его под кайфом.
– София, откуда такая уверенность? При тебе он, вероятно, не показывал виду. Ты же сама говорила, что он казался таким классным, а потом превращался в чудовище…
– В точности как ты! – Она щелкнула его по носу.
Они немного поборолись на кровати, но Беньямин был таким потным, что ей никак не удавалось за него ухватиться. Поэтому она спокойно улеглась, приложив губы к его шее и вдыхая запах пота и соленой воды. Он уже начал купаться в море. Вставал утром, пока остальные спали, и окунался.
Уходя, София оставила ему бесчисленные инструкции по обустройству комнаты.
* * *
День выдался ветреным, но уже по-летнему теплым. Облака неслись по небу, временами закрывая солнце. София сказала охраннику в будке, что у нее есть дела в деревне, но сама пошла через лес к домику. Она не была там с того дня, как встретила Карин Юханссон.
Сад вокруг домика уже проснулся. Трава сильно вымахала, а вдоль стен наперегонки росли одуванчики и первоцвет. Ключ лежал под ковриком у двери, в точности как обещала Карин. Войдя в дом, София достала из ящика комода пачку бумаг с генеалогическим древом и положила ее на кухонный стол. Затем сварила себе чашку кофе и долго сидела, уткнувшись носом в бумаги.
Генеалогическое древо казалось четким, но тем не менее загадочным. Имена членов семьи графа и самих Юханссонов были аккуратно выписаны рядами, друг напротив друга. Некоторые имена соединяли маленькие тонкие линии. Часть линий была красной, часть – зеленой. В чем разница, София не понимала. У имени Карин Юханссон имелись две линии – красная и зеленая, которые шли к Хенрику фон Бэренстену последнему графу древа.
Под именем Карин значилось также: «Фредрик Юханссон».
Возле его имени присутствовал маленький крестик: ее сын, прыгнувший с Дьяволовой скалы.
Кое-чего не хватало. Мужа. Отца сына. София решила, что при следующей встрече спросит Карин о линиях.
Она начала перелистывать газетные вырезки и снимки. В самом верху пачки лежала фотография, видимо, полученная из архива, поскольку это была ксерокопия. На ней с лопатой в руках стоял крупный мужчина в костюме и широкополой шляпе. На скамейке рядом с ним сидела, очевидно, его семья. Женщина – вероятно графиня – держала на руках грудного младенца, а рядом с ней сидел маленький мальчик. Хотя снимок так выцвел, что черты лица женщины едва просматривались, было видно, насколько она красива. Открытое, приветливое лицо с высокими скулами и большие глаза. Волосы забраны в узел, а две ниспадающие пряди обрамляют лицо. Фотограф, наверняка неосознанно, уловил ее беспокойство: хотя рот улыбался, взгляд излучал испуг.
«Начало строительства будущей усадьбы!» – гласила сделанная изящным почерком подпись под снимком.
Следующая фотография изображала графиню на большом белом коне. Она была в черной накидке с накинутым капюшоном. Ее сняли на фоне моря в сильный туман, окутывавший весь ландшафт. Здесь она тоже выглядела серьезной, но решительной, не озабоченной. Снимок напоминал красивую иллюстрацию из сказки.
Дальше шла маленькая пожелтевшая газетная вырезка с несколькими строчками о пожаре в усадьбе. О безумии графа или прыжке графини со скалы ничего не говорилось; было написано только, что жизни обоих «оборвались при трагических обстоятельствах». Еще имелась длинная статья о затонувшем корабле, написанная на старом шведском языке, пожелтевшая и почти неразборчивая.
«Значит, все это действительно произошло, – подумала София. – Это не просто придуманные Бьёрком истории с привидениями. Как на одно и то же место могло навалиться столько несчастий? Должна быть какая-то причина». У нее закралась мысль, что они, возможно, на очереди, что это лишь вопрос времени и проклятье обрушится на «Виа Терра». Но потом она решила, что глупо сидеть и выдумывать ерунду.
Стала листать пачку дальше и нашла несколько скопированных из церковных книг страниц: венчания, крестины и похороны разных людей из рода фон Бэренстен, а также несколько вырезанных объявлений об обручении и свадебных фотографий. Подумала было поискать все имена из генеалогических древ, но уже начала волноваться, что Освальд приехал домой и нуждается в ней.
В самом низу пачки лежало сообщение о смерти:
«Мой любимый
ФРЕДРИК ЮХАНССОН
мой сын, мое все, оставил меня в глубочайшей печали и скорби.
Спи спокойно в бесконечной глубине моря.
Ему только что исполнилось четырнадцать. София задумалась, каково это, когда тебя уносит течением в ледяной воде, и содрогнулась. Поняла, что книга обо всем этом должна заканчиваться внезапной смертью Фредрика Юханссона. Жуткий конец! Ее заинтересовало, что произошло с членами семьи фон Бэренстен, переехавшими во Францию. Возможно, их судьбы сложились лучше…