До туалета я добралась, закрыть дверь не потрудилась и оттого разговор слышала. Солировал Димка:

– Знаешь, сколько раз я хотел ей башку свернуть? Просто мечтал об этом, планы строил… а потом… потом понял… и так, знаешь, по сердцу резануло от жалости к ней… она же… это все равно что ежика обидеть.

– Ежики симпатичные, – согласно кивнул Берсеньев.

Стало ясно, эти двое успели набраться не хуже меня, если их на ежиков потянуло. Выйдя из туалета, я прошлепала в кухню, привалилась к дверному косяку и сказала:

– Да, блин… – собственно, только на это я и оказалась способна.

– Фенька, – заголосил Димка. – Выпьешь с нами? Серега классный парень…

– Он не Серега, – буркнула я. – Он черт знает кто. А вы не могли бы пить в другом месте?

Тут меня шатнуло, Берсеньев успел подхватить меня и определил на стул. Невиданной твердости мужчина, даже во хмелю на ногах устоит. Димка пододвинул мне стакан.

– Выпьешь? – спросил ласково.

– Давай. Все равно страдать.

Чем закончились посиделки на моей кухне, начисто стерлось из памяти. В себя я пришла в десять утра в приятном одиночестве. На полу еще одна бутылка минералки и горсть таблеток в блюдечке. Я тут же сунула их в рот и запила водой. Не полегчало.

В кухне царил образцовый порядок. Никаких следов ночной пьянки, даже запах сигарет почти выветрился, створка окна распахнута настежь.

– Ой, как нехорошо, – простонала я, имея в виду свою многострадальную голову. Забралась в ванну, включив холодный душ. Зубы клацали, в мозгах не прояснялось.

Тут начали трезвонить телефоны, сначала домашний, потом мобильный. К пятому по счету звонку я успела покинуть ванную. Звонила Агатка.

– У меня сейчас Димка был, – начала она без предисловий. – Глаза стеклянные, и перегаром за версту прет. Сказал, что ты заболела и на работу идти не можешь. А на крыльце Берсеньев стоял, явно тяготясь прямохождением, держался за перила, чтоб с лестницы на заднице не съехать. Все новые и новые грани открываются в человеке.

– Он алкоголик-тихушник и тебе не пара.

– С тобой-то что? Какая хвороба тебя скрутила? Или она у вас одна на троих?

– К обеду буду на работе, – буркнула я и добавила с сомнением: – Может быть…

– Где вас черт свел? Я не ваш с Берсеньевым дуэт имею в виду, а трио…

– Я не готова сейчас ответить на этот вопрос, – честно призналась я.

– На работу можешь не спешить, тебя тут все равно никто не ждет.

Она отключилась, а я побрела к дивану.

На работу я в тот день, конечно, не пошла. Выбиралась в кухню, чтобы воды попить, пытаясь унять разбушевавшийся желудок. Зато и черных мыслей не наблюдалось, если честно, всех остальных тоже. Я рассчитывала, что диван мне покинуть сегодня так и не придется и дневной сон плавно перетечет в ночной, однако судьба рассудила иначе. Сначала позвонил Димка.

– Ты как? – спросил хрипло, в голосе страдание. Крепла уверенность, что ему сейчас ничуть не лучше, чем мне.

– Нормально, – соврала я, лишь бы от него отвязаться.

– Берсеньев, кстати, отличный мужик. Правду говорят, пока с человеком не выпьешь, как следует его не узнаешь. Раньше он мне казался мутным типом с манией величия. А теперь…

– Вот и любите друг друга, – посоветовала я.

– Кончай, – обиделся Димка. – Он не баба, чтоб его любить. Ты ж понимаешь, о чем я…

– Ты с какой стати вчера приперся? – решила я отвлечься от достоинств Берсеньева.

– А просто так уже нельзя? На самом деле я хотел… теперь уже неважно.

Через минуту удалось с ним проститься, только я вздохнула с облегчением, как позвонили в дверь.

– Да что за черт, – не выдержала я, на всякий случай натянула джинсы и свитер и побрела в прихожую. «Вдруг отец? – подумала испуганно. – Или, господи спаси, мама. Или они вместе, тогда лучше вообще не открывать».

Моя интуиция, как всегда, подкачала. На пороге стоял Одинцов.

– Вы здесь откуда? – выпалила я.

– Извините. – Он сделал шаг назад, то ли его прохладный прием напугал, то ли мое дыхание. – Адрес мне сообщила Агата Константиновна. Я вам звонил, но вы не брали трубку, а мне срочно надо с вами поговорить.

– Проходите, – вздохнула я, приложив ладонь ко лбу и легонько ее массируя. Умственной деятельности это не способствовало.

Одинцов вошел, снял пальто, повесил его на вешалку и с недоумением огляделся.

– Это коммуналка, – сообщила я, чтобы зря не мучился. – Берите тапки.

– Вы живете в коммуналке?

– Живу. Я могла бы объяснить, как докатилась до этого, но, честно скажу, нет желания.

– Извините, что я об этом заговорил.

Мы вошли в комнату, я поспешно убрала плед, сунув его в шифоньер, и села на диван. Одинцов устроился в кресле.

– Ефимия… Феня… я… я вновь обращаюсь к вам за помощью.

– Я же вам объяснила…

– Нет-нет, – выставив вперед руку и зажмурившись, пробормотал он. – Ни о каком ограблении и речи нет. Я уверен. Помните, вы спрашивали меня о подруге Ирины? Вере? Так вот, вчера ее обнаружили в погребе гаража в садоводческом товариществе, там у нее дачный домик. Ее убили, понимаете?

– От кого вы узнали? – спросила я.

– От Ольги Валерьяновны, ей позвонила соседка, из полиции у нее уже были, я соседку имею в виду.

– Понятно. Я разговаривала с соседкой, когда приезжала, чтобы встретиться с Верой. О моем визите она наверняка сообщила, и теперь мне предстоят объяснения со следователем.

– Мы можем заключить с вами официальный договор…

– А что это изменит? Объясняться в любом случае придется.

– Но тогда у вас будут законные основания… Вы что, не понимаете? Эти убийства связаны, по-другому просто быть не может.

– И где здесь связь? – буркнула я.

– Но как же… Моя жена погибла, а теперь убивают ее близкую подругу. По словам сыщиков, Вера пролежала в погребе несколько дней, возможно, убийство произошло сразу после похорон жены, то есть после девятого дня, когда мы виделись в последний раз…

– А в совпадения вы не верите?

– Нет, не верю.

– Если есть готовая версия, валяйте, – вздохнула я устало.

– Версии нет, – подумав, сказал он. – Но я уверен: Вера имела какое-то отношение к трагедии, о чем-то догадывалась.

– Или навела грабителя на ваш дом, не предполагая, какой бедой все обернется…

– Возможно, вы правы. Среди ее знакомых были малоприятные люди… да и этот ее гражданский муж… тип с уголовным прошлым. Мне не хотелось бы думать о ней плохо, но эта мысль приходила в голову…