— Больше не касаюсь, — произносит Тахиров.

Я выгибаю спину, когда головка его члена дерзко массирует мой клитор и замираю от страха, когда он поднимается вверх, задерживается возле ануса и вновь опускается вниз. Движения неторопливые, размеренные, дразнящие. Я радуюсь, что он не видит сейчас моё лицо, потому что… наверняка я выгляжу глупо. Говорю одно, чувствую другое, а на моём лице написаны все мои эмоции. Я хочу его. Рустама.

Он касается головкой влажной промежности и резко, без предупреждения, входит в меня, заполняя всю меня собой. Я вскрикиваю и сминаю пальцами его простыни. Такие же чёрные, как и его глаза. Всё происходящее похоже на сон… сон, который тесно переплетается с реальностью, где Тим трахал меня так же грубо и несдержанно — в первый, второй и третий раз. Чёрт, мало того, что они похожи один к одному, так ещё и сексом занимаются одинаково.

— Ненавижу… — говорю, когда его толчки становятся резкими, болезненными, частыми.

Когда внизу живота всё закручивается в тугой узел и приближает меня к новой мощной разрядке.

— Ты повторяешься, Лера, — произносит с насмешкой Рустам и вновь приподнимает меня вверх, прижимая моё тело к своей груди.

Он тяжело дышит мне на ухо и вбивается в меня до упора грязными звучными шлепками, которые разлетаются по всей комнате. Неожиданно моё тело начинает привычно приятно покалывать — особенно отчётливо и приятно внизу живота.

— Ненавижу тебя… Тахиров… как же сильно я тебя ненавижу… — тело сотрясается от накатившего удовольствия, перед глазами всё плывет и меркнет, а изо рта вырываются безудержные стоны.

Если бы не руки Тахирова, которые прочно держат меня, я бы давно упала без сил. Последний оргазм — сокрушающий, яркий, находится на грани реальности и безумства. Тахиров вынимает из меня свой пульсирующий член и делает несколько резких движений рукой вдоль всей длины.

— Это взаимно, Лера. Это взаимно… — произносит хриплым голосом и я чувствую как между ягодиц растекаются горячие струи его семени.

— Это взаимно, Лера. Это взаимно… — произносит хриплым голосом, и я чувствую, как между ягодиц растекаются горячие струи его семени.

Я тяжело дышу и приоткрываю глаза. Всё ещё ощущаю его руки на себе. Внизу живота сладко ноет, а тело побаливает от его прикосновений. Рустам неторопливо поднимается с кровати, застегивает ширинку и проходит по комнате в поисках коробки с салфетками. Вновь возвращается ко мне и вытирает меня. Его движения ничуть не ласковые, но мне почему-то приятна его забота.

— Я в душ. Не хочешь принять его вместе? — спрашивает Тахиров, когда заканчивает приводить меня в порядок.

Я взволнованно одергиваю помятое донельзя платье вниз и поднимаюсь с кровати немного покачиваясь. Голова всё ещё кружится, а ноги подгибаются от длительного стояния на коленях. Ох, возможно я пожалею о случившемся завтра утром, но сегодня всё было слишком прекрасно, чтобы заботиться о совести.

— Мне нужно идти… Надя может в любой момент проснуться, — зачем-то оправдываюсь я.

Рустам не останавливает меня. Провожает нахмуренным взглядом, пока я прохожу по комнате, покачиваясь будто пьяная. Щелчок двери и я оказываюсь в пустом темном коридоре. Прихожу в себя и осознаю, что именно между нами произошло, когда прохожу в свою комнату, заглядываю в кроватку к дочери и до сих пор улавливаю на себе его запах. Взяв полотенце без сожаления иду в душ и тру себя мочалкой до красноты. Обильно лью на тело гель для душа с запахом клубники и продолжаю тереть, пока на мне не остается ни грамма от него. Это дает мне возможность мыслить более трезво.

Забравшись в кровать, я почему-то глупо улыбаюсь. Касаюсь кончиками пальцев горящих губ и впускаю в свою больную голову воспоминания. Интересно, это уже началась отработка моего долга? И сколько раз мне ещё придется заняться с ним сексом, пока мы с дочерью не станем полностью свободными? На сколько лет это затянется и не надоем ли я ему через месяц? Впрочем, через месяц было бы вполне хорошим вариантом — вру самой себе, засыпая. Вру, потому что с реальностью мне сталкиваться ещё больше не хочется.

***

— На обед приготовлю куриный суп с домашней лапшой. Ты не против? — спрашивает Ирина.

— Думаю, что будет как обычно очень вкусно, — отвечаю помощнице всё ещё витая где-то в собственных мыслях. А точнее во вчерашней ночи.

Утро наступило, а раскаяние — нет. Возможно, если бы я не узнала о том, что у моего мужа была Маша, я изгрызала бы себя доводами, почему вдове, у которой муж умер чуть больше трех месяцев назад, нельзя заниматься сексом с его братом. Но сейчас слишком многое изменилось. Это не месть, отнюдь.

В области лопаток начинает привычно покалывать. Слышатся тяжелые шаги за спиной, по коже пробегает стая мурашек. Его появление вызывает у меня целую гамму эмоций — от страха и до блаженства. Рустам Тахиров именно тот человек в отношении к которому я до сих пор не определилась. В одну секунду я его ненавижу, в следующую… хочу принадлежать только ему.

Я резко поворачиваю голову назад и замечаю его в дверном проёме. Сразу же натыкаюсь на чёрные глаза, которые развязно скользят по моему телу и оголенным ногам. Я ещё раз окидываю себя критическим взглядом, хотя, признаюсь, прихорашивалась перед зеркалом целое утро, только чтобы ему понравится. Иногда мне кажется, что мне давно пора на лечение в психиатрическую клинику…

— Доброе утро, девушки, — здоровается Тахиров и неторопливо проходит по кухне, не отводя от меня свой взгляд.

Всё, на что я способна в данный момент, это просто кивнуть в знак приветствия. Чувствую себя смущенной школьницей, но ничего поделать с этим не могу. Слова застряли в горле, а мысли разбежались прочь.

— Ира, сегодня вечером меня не будет. Я вернусь достаточно поздно, а может и вовсе не вернусь, поэтому уточни, пожалуйста, у Валерии, что именно она хочет на ужин, — обращается Тахиров к помощнице.

Я вспыхиваю словно спичка. От смущения и до колючей ревности проходит не больше секунды. Я стискиваю пальцы в кулаки и пытаюсь проглотить эти эмоции. Не должна, не имею права его ревновать. Он не должен отчитываться, где и с кем ночует. Где проводит дни и ночи.

— Хорошо, Рустам Ильдарович, — кивает Ирина.

В этот самый момент, когда в кухне воцаряется секундная тишина, я слышу цокот каблуков. Сначала тихий, потом всё более отчётливый. Виктория появляется на кухне словно кинозвезда — яркая, идеальная, без изъяна, давая мне лишний повод убедиться в том, что я по сравнению с ней полное ничтожество. Платье, которое я выбирала сегодня целое утро блекнет перед её обтягивающим тело костюмом. А собственная фигура после родов кажется совершенно ужасной и со множеством недостатков, которые, я надеюсь, Рустам не успел вчера заметить в темноте.

— Рустам Ильдарович, китайцы ждут, — заявляет она с порога, не здороваясь ни со мной, ни с Ириной.