Основные критерии общества и культуры базируются на телах, действующих и проявляющих себя в неустойчивой, противоречивой многомерной материи. Именно телесная твердость обеспечивает возможность существования нормативных структур. Любое становление индивидуального и социального «Я» всегда происходит на основе и посредством означающего тела. Существование – это значение тел, сеть тел, которые действуют в непрерывной идентичности, и это постоянное взаимодействие есть то, что называется бессознательным. Означающее взаимодействие тел представляет собой бессознательное, по отношению к которому даже индивидуальное «Я» всегда запаздывает, и, более того, для большинства людей само «Я» – это то, что пережито бессознательным. Когда «Я» становится осознанным, бессознательное находится уже в другом месте.

Не стоит удивляться тому, как образуется расщепление означающего тела и лингвистических кодов: оно развивается на основе связи «родитель – ребенок». Из телесного взаимодействия матери и ребенка развивается и процесс научения, отмеченный тенденцией к фиксации приоритетных форм того или иного общества, и осознание противоречий, противопоставлений, перенесенных как следствие телесной индивидуации среди других тел. Идентификация и тревога за собственную индивидуацию порождают различия. Поэтому после утраты, нарушения непрерывности структурируется аналогичная связка, то есть для собственных эмоций выстраивается единый внешний код ссылки.

Несмотря на то, что социальная идеология для своего создания использовала самые важные узловые элементы (достаточно представить, какой силой обладает комплекс вины!) и поддерживает себя сетью действующих тел, в сексуальном моменте сохраняется возможность восстановления значения. И действительно, секс – это «праздник», то есть освобождение от обязанности и вход в непрерывность.

Таким образом, из всего вышесказанного следует, что понять внутренний сексуальный мир – значит достичь совпадения в значении, значит понять ту истину, которая предшествует любому значению. В самом деле, увиденный в своей целостности, изнутри, сознательно воспринятый чувственный оргазм человека проявляет жизнь как «присутствие», как акт, который стремится дальше, ибо, когда он был обозначен, он обнаружился здесь. В таком случае секс не ограничивается продолжением рода, а выступает как онтическое наслаждение отдельного индивида: достигнув этой полноты, можно производить на свет ребенка. Следовательно, секс не может сводиться только к совокуплению и прелюдии – это широкая гамма действующих полей, влечений, выражающихся в желании обладать: это – всеобъемлющее действие, требующее для своего проявления целостного сознания, пребывающего в тотальной непрерывности.

В толковании этого термина много неясностей, и это естественно, поскольку он идентифицируется с опорными, основными структурами самой жизни человека. На основе обзора глубоких исследований[57]по этому вопросу и особенно анализа претендующих на лидерство методов психотерапии, концентрирующихся на практическом аспекте агрессивности, а также собственных практических результатов, я могу наконец представить онтопсихологическое видение агрессивности, не повторяя многочисленные доводы относительно агрессивности, приведенные в различных научных изданиях.

Термином «агрессивность» выражено стремление подчеркнуть некий импульс, некую потребность в действии, быстроте действия предметного захвата, это – своего рода «вынужденное опосредование», то есть неудержимый импульс, сжатие в себе и для себя. «Вынужденное опосредование» означает внутреннюю потребность в динамике, выражает жесткость понятия динамики, сознательность, решительность; в этом смысле, мы видим, агрессивность главенствует в инстинкте жизни.

Большинство исследователей изучали феномен агрессивности, то есть агрессивность в ее феноменологии, но никто не сумел понять ее значимость до того, как она стала критерием ценности. Чтобы понять природу агрессивности, мы должны изучить ее нейтральную непосредственность, и тогда она раскроется как динамика роста, предполагающая в мирском существовании некую территориальность; но эта территориальность или предметное распространение означает безопасность для инстинкта в самой его основе. Инстинкт находится в безопасности, когда добивается в себе предметного обладания. Объект выступает в роли предела, границы импульса и, таким образом, обеспечивает безопасность импульсу роста.

Агрессивность рождается в тот же момент, когда индивидуация приходит в движение, иными словами, агрессивность представляет собой эксплицитное выражение или динамическую сторону индивидуации. Учитывая тот факт, что бытие проявляется в множестве различных индивидуаций, неизбежно возникает необходимость во взаимодействии между ними; иными словами, плюрализм индивидуаций влечет за собой необходимость комплементарного дополнения, в котором эволюция или рост одного индивида в определенном смысле объективно, территориально требует потери другого.

Агрессивность – это принцип индивидуальной метаболизации. Любая растущая индивидуация предполагает смерть других. Агрессивность – это рост индивидуализированной жизни, и любая индивидуация растет за счет смерти другой.

Человеческое «Я» самостоятельно не осуществляется, оно растет только в том случае, если умирает в агрессивности; иными словами, человеческое «Я» развивается посредством инстинкта предметного обладания, и, инкорпорируя то, что находится вовне, объективируясь, «Я» становится сознанием Ин-се. Индивидуация достигает полноты и приходит к практической реализации целого, преодолевая любой объект, детерминирующий его образование и идентифицирующий его, вплоть до самовосприятия в качестве целостности. Возникновение, образование индивидуации вызывает потребность. Агрессивность одновременна или синхронна появлению индивидуации любого типа. Место, занятое одним камнем, не может быть занято другим, и большая масса превосходит меньшую в получении удовлетворения.

Таким образом, с момента появления индивидуации начинается процесс самосохранения. Следовательно, агрессивность представляет собой верность собственной индивидуации, и если индивидуация прогрессивна, способна к эволюции, то агрессивность расширяется в соответствии с требуемой формой индивидуации. Рост, в определенном смысле, есть неизбежная агрессивность. Итак, агрессивность внутренне присуща самому становлению любой индивидуации, она – стержень, опорная ось индивидуализированной жизни: она – эгоизм, самосохранение, самоценность любой существующей индивидуализированной силы. Такова точка зрения онтопсихологии относительно позитивной агрессивности. Агрессивность представляет собой потребность воссоединения частей в единое целое. Любая индивидуализированная форма стремится к своей выгоде, к успеху, осуществляя в этом акт любви, акт идентичности, акт целостности, акт воссоединения частей, гештальтную любовь, распределенную в различных частях, следующих закону целого; в силу этого потребность, рождающаяся у любой индивидуации, подчеркивает любовь к идентичному, любовь к Ин-се, самоценность целого. Части, стремясь к самим себе, воспроизводят осознанное стремление индивидуализированной отдельной части к первичному Ин-се.