С трудом переставляя ноги, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле, девушка опустилась на кожаные подушки. Доминик сел рядом и принялся растирать ее ледяные руки.

— Ты изо всех сил сопротивлялась, когда я хотел вернуться к этой теме, но скажи хотя бы сейчас… что ты помнишь про ту вечеринку?

Не в силах поднять глаза, Джулия смотрела на носки своих черных туфель.

— Ничего. Меня тошнило. Я пошла спать в один из кабинетов, — на память послушно перечислила она. — Потом проснулась и пошла домой.

— Кратко, но доходчиво, — проворчал Доминик. — Так вот, дорогая, кабинет, в который ты пошла спать, был мой. Я нашел тебя там, когда вернулся с вечеринки, на которую прибыл прямо из аэропорта. Предыдущие пять дней я провел, мотаясь по всему земному шару, летал из Америки в Европу, из Европы в Азию и обратно. График оказался слишком напряженным даже для меня. Я выпил пару стаканчиков того, что так же, как и ты, посчитал безобидным пуншем… К тому времени, когда на моем диване оказалась маленькая «серенькая мышка», я уже неважно соображал…

Затем Бреттон замолчал так надолго, что Джулия была вынуждена поднять глаза. Он явно ждал этого взгляда; лицо Доминика казалось твердым и решительным, голубые глаза приобрели стальной блеск.

— Я не включал свет, поэтому, когда ты проснулась, так и не поняла, кто я такой. Подробности стерлись из моей памяти, я был пьян, как никогда в жизни, но помню — ты говорила о бросившем тебя женихе и плакала, а я лежал рядом и держал тебя в объятиях. Ты казалась маленькой, нежной и беспомощной, совсем не похожей на ту бодрую и энергичную мисс Сноу, которую я считал способной справиться с чем угодно… — Тут голос Доминика дрогнул; он выглядел неуверенным в себе и даже слегка пристыженным. — Ты так дрожала, так плакала, что мне захотелось тебя утешить. Утешение вылилось в поцелуй, поцелуй сменился желанием прикоснуться к тебе, а ты оказалась такой теплой, такой сладкой, что одно потянуло за собой другое.

«Одно потянуло другое»? Ее ногти вонзились в ладони. Из слов шефа следовало, что она фактически соблазнила его. Джулия Сноу никогда бы не осмелилась на такое, даже пьяная и одурманенная. Во всяком случае, не та незаметная «серая мышка», какой она была тогда и не с холодным и неприступным Домиником Бреттоном… в его кабинете, о Господи!

— Мы занимались любовью, Джулия. — Когда Доминик увидел ее глаза, потемневшие от внезапного озарения, то сразу назвал вещи своими именами: — Это была настоящая сексуальная связь. Мы оба испытали оргазм.

Это короткое, бескомпромиссное заявление прозвучало как пощечина. Джулия почувствовала, как у нее запылали щеки, вынула руки из ладоней Бреттона и поднесла их к помертвевшему лицу. Она готова была сгореть от стыда. Все это ужасно похоже на правду. Поэтому она испытала чувство неловкости, снова оказавшись в кабинете Бреттона, вот почему испытывала острое любопытство к нему, отсюда взялись смелые эротические мечты, которым она предавалась в последнее время…

— Когда ты снова уснула, я выскользнул из кабинета, велел службе безопасности найти идиота, который подмешал спирт в пунш, и развезти всех по домам. Когда я вернулся обратно, ты уже ушла…

— Почему же вы ничего не сказали мне? — выкрикнула девушка.

— Я попытался извиниться перед тобой на следующий день, но казалось, ты ничего не помнила и даже представления не имеешь, о чем я говорю. И тут я понял: если бы это зависело от тебя, ничего бы между нами не случилось.

— Может, ничего и не было? — безнадежно спросила Джулия.

Лицо Доминика стало более суровым.

— Зачем мне лгать? Поверь, я не стал бы гордиться тем, что овладел беспомощной женщиной. — Бреттон положил руку на спинку дивана, и верх махрового халата разошелся в стороны. — Одно утешение— нам удалось удовлетворить друг друга. Я помню, это было очень медленно и нежно — что-то вроде невинной возни в темноте, будто мы оба были девственниками…

— Я не хочу этого знать! — Девушка отняла ладони от пунцовых щек и зажала руками уши, но все равно слышала его леденящие кровь откровения.

— Ты понимаешь, в каком я оказался сложном положении? Что лучше — рассказать тебе правду или оставить в святом неведении? Мой друг— психиатр сказал: если ты искренне ни о чем понятия не имеешь или выталкиваешь эти воспоминания в подсознание, то мне лучше не будить спящую собаку… пока ты не начнешь проявлять признаки неадекватного поведения, которое может быть вызвано неосознанными воспоминаниями…

— Так вы консультировались по поводу меня с психиатром? — ахнула Джулия.

— Только неофициально… И никогда не называл твое имя, — серьезно сказал Доминик, с отсутствующим видом накручивая на палец ее локон. — Я тревожился за тебя, видел, что ты на грани эмоционального срыва, и чувствовал, что должен стать тебе ближе, чтобы иметь возможность присмотреть за тобой.

Джулия выпрямилась, пытаясь убрать волосы подальше от его пальцев.

— Присмотреть? — Девушка почувствовала, что все внутри сжалось. — Значит, вся эта история с работой Кристины и просьбой взять ее под опеку — еще один из ваших фокусов? — хрипло спросила девушка. — Значит, наоборот, надо было присматривать за мной, а не за вашей дочерью.

— Конечно нет, хотя я подозреваю, что Кристи не столько бунтовала против школы, сколько хотела найти свой путь в мой бизнес. Девочка действительно не желает идти в университет. Кажется, последние несколько недель показали, что Кристина собирается начать путь в моей компании с самого низу… Впрочем, поживем — увидим.

Джулия немного успокоилась. Эта серьезная девочка выбрала скромный, но весьма достойный способ научиться делу!

— И в то же время вам было удобно шпионить за мной, верно? — ядовито спросила она, не желая избавляться от подозрений.

— Очень. Но не я смоделировал эту ситуацию, а только воспользовался ее преимуществами, — уточнил Бреттон с таким видом, словно не желал приписывать себе незаслуженную честь. — Наверно, я в любом случае поручил бы Кристину твоим заботам, это естественно. Однако я не имел представления, чем обернется моя попытка вмешаться в твои дела…

Доминик наклонился к девушке и взял ее руку, безвольно лежавшую на коленях.

— Теперь ты можешь успокоиться, Джулия. Тебе не нужно лезть из кожи и доказывать, какая ты бесстыдная и безнравственная. Мы оба знаем, это не имеет к тебе отношения. Это лишь поза, рожденная чувством вины, которое скрывается в твоем подсознании. Но тебе не в чем винить себя. Может, наше короткое приключение было не слишком мудрым, но в нем не было ничего грязного и бесчестного. Поэтому, как видишь, ты можешь снова стать самой собой.

Джулия слушала шефа с чувством растущего негодования. «Короткое приключение»? Доминик говорил так, словно речь шла об обмене рукопожатиями! О Господи, ведь они же любили друг друга… Стали близки так, что ближе некуда. Ну, если он способен так легко забыть об этом, то она тоже сумеет справиться с собой, хмуро подумала девушка.