Самым большим различием между Майклом и его младшей сестрой было то, что ни один репортер не приходил к ним домой брать интервью у членов семьи, когда Розлин оказывалась в списке отличников школы. Напротив, растущая популярность Майкла разожгла любознательность журналистов, которым стала интересна тема его воспитания и взросления, и Делорис Джордан была готова ответить на их вопросы. Она с гордостью рассказывала о достижениях своих младших детей. «Они знали, что после школы должны сразу идти домой, – говорила она журналисту из Уилмингтона. – К ним не могли приходить гости до тех пор, пока родители не вернутся домой. Они выходили из автобуса, заходили в дом, ели сандвичи и садились за домашнюю работу… Учеба в школе всегда была очень важна. Но кроме этого надо еще участвовать в жизни своих детей. Нельзя просто собрать их и отправить подальше. Нужно поддерживать их, посещать собрания PTO[16] и по максимуму узнавать их и то, чем они занимаются. Все, чего они ищут, – это любовь и внимание. Мы много времени проводим с ними. Мы всегда знали, где они и с кем общаются».

Она, очевидно, была горда усилиями своих отпрысков. Но в этот период Делорис Джордан стала яснее ощущать, что она и ее муж вырастили две разные семьи. Частенько конфликтовавшая со старшей дочерью Делорис своими глазами видела, как рушится жизнь Сис в результате семейного конфликта. Самый старший сын Ронни имел разногласия с Джеймсом, которые наверняка сыграли свою роль в его спешном отъезде в армию. Взрослеющие дети всегда искали возможности сбежать из-под зорких очей своих родителей, но с учетом того, какие барьеры разделяли обитателей дома Джорданов, нет ничего удивительного в том, что дети в семье стремились проводить время за ее пределами. Джорданы давали своему потомству всего в изобилии, но было трудно отрицать тот факт, что стремление покинуть родительский дом стало одной из главных тем в их жизни.

Если во всем этом и крылась загадка, то ответы на нее надо искать во взаимоотношениях Делорис Джордан с ее собственными родителями. Она редко поднимала тему своего детства и взросления в многочисленных интервью, данных за эти годы, не говорила об этом даже в своей книге, но дети с готовностью признавали несуразность ее взаимоотношений с отцом-вдовцом. Джеймс и Делорис обычно проезжали мимо его дома в округе Пендер, в очередной раз направляясь с визитом к мисс Белл и Медварду. Когда они все же останавливались погостить у Эдварда Пиплса, в доме стояла холодная и пугающая атмосфера, как вспоминала Сис.

У Медварда Джордана были свои методы устрашения, но они и близко не были похожи на ту пропасть непонимания, что разделяла Делорис и Эдварда Пиплса. По всей видимости, ей тоже приходилось иметь дело с неодобрением собственного отца. Хотя бы по той причине, что в доме Пиплса с неприятием относились к ее ранней беременности и последующему уходу из семьи.

Однако нет никакого сомнения в том, что свойственная ей дисциплинированность, переданная ею младшим детям, на которых она возлагала большие надежды, была обретена в родительском доме. Пиплсы с той же целеустремленностью подходили к занятию не прощающим ошибок фермерским бизнесом, где смогли с таким трудом добиться успеха. Достижения Эдварда Пиплса могут показаться весьма скромными в сравнении с тем богатством, которое удалось накопить его внуку, но когда начинаешь сопоставлять уровень сложности, думаешь о том, как он справился со сложнейшими вызовами жизни испольщика, понимаешь, что приобретение им земли в собственность и дальнейшее успешное управление ею было на самом деле огромным подвигом.

Что-то случившееся по ходу этого процесса породило загадочную отчужденность, и не только в отношениях Делорис с отцом. В последующие годы, по мере того как Джорданы будут все глубже погружаться в волшебный мир успеха своего младшего сына, Сис заметит, что они начнут еще сильнее стыдиться своего происхождения, и родителей Джеймса в том числе, равно как и предыдущих поколений предков, коим приходилось возделывать землю ради выживания. Казалось, что Джеймс и Делорис словно пытаются оставить мир Тичи и Роки-Пойнта где-то далеко позади, в прошлом.

Джеймса и Делорис Джордан также увлекало кое-что другое: они все активнее принимали участие в спортивной жизни сына, целиком разделяя его мечты о профессиональном успехе. Эта семья готова была поехать куда угодно и сделать что угодно, лишь бы зацепиться за любую возможность для своих детей в плане спорта. Подобное поведение станет характерной чертой жизни многих и многих семей в конце XX столетия, но Джорданы далеко опережали свое время. Сами матчи станут для них мощным наркотиком, они будут приковывать к себе внимание семьи, сладко томить их ожиданиями следующих игр, накачивать адреналином соревнований и оставлять им приятные воспоминания. По окончании каждой игры они уже будут предвкушать следующую, чтобы заново испытать всю гамму эмоций.

Они, наверное, и породили термин «родители-вертолеты»[17].

В те первые месяцы всплеска популярности Майкла эта зависимость стала для них источником наслаждения. Они долгие годы одержимо следовали за своими детьми в спорт, и вот теперь увидели первый сигнал о том, что за это ждет большая награда. Они вознеслись вместе с Майклом на вершину успеха Младшей лиги бейсбола, но лишь для того, чтобы потом столкнуться с суровой реальностью Лиги Бейба Рута. Однако то был бейсбол, баскетбол казался куда более верной ставкой. Тренеры из Университета Северной Каролины уже вовсю звали Майкла к себе. Подобный интерес к нему позволял им помечтать о будущем. Тренеры Каролины пригласили Майкла в свой летний лагерь. Казалось, что все складывается очень хорошо, кроме одного маленького нюанса.

Для Джеймса Джордана, как для родителя, приоритетным стремлением той весной было внушить своему младшему сыну мысль о важности труда, необходимости работы. Он без конца вдалбливал Майклу эту идею. Всю семью это приводило в смущение. Делорис это тоже мучило и беспокоило, пока в один момент она не обратилась к Х.Л. «Уайти» Преватту за помощью. Он был приятным человеком и клиентом банка, в котором она работала. Владел отелем и рестораном. И она решила попросить его устроить ее сына на работу.

«Мне не хватит слов, чтобы рассказать об этой женщине, – вспоминал Преватт. – Она работала в банке, с которым мы вели дела. Она позвонила мне и спросила, не найдется ли для Майкла какой-нибудь работы».

«Я работал в обслуге отеля, – вспоминал Джордан. – Чистил бассейны, красил перила, менял фильтры в блоках кондиционеров и подметал в служебных помещениях». Эта работа оплачивалась по минимальной ставке, Майкл получал 3 доллара 10 центов в час. Кто бы мог представить, что первый и последний чек с зарплатой, который он получит за свою «трудовую карьеру», подписанный «Уайти» чек на 119 долларов 76 центов, будет однажды помещен в рамку и вывешен в уилмингтонском музее Кейп-Фир как часть музейной коллекции вещей, связанных с Джорданом?

«Этот чек обеспечил меня большим объемом работы, – признавался Преватт репортеру спустя годы. – К нам как-то раз заехали люди из Германии, решившие остановиться здесь потому, что увидели в музее этот отрывок из чековой книжки».