«Мы испытываем огромные проблемы со сдерживанием Джордана, но те же проблемы имеют и другие, – отмечал впоследствии Хэмилтон. – Столь классным игроком его делает терпение. Мы могли бы справиться с таким игроком, если бы он только бросал, – мы могли бы вынудить его бросать неточно. Но Джордан тогда перестает бросать совсем».

Тот сезон он завершил со средними показателями в 24,6 очка за игру и 11,9 подбора за матч. «Что еще я могу сказать о Майкле? – говорил по окончании сезона Херринг изданию Star-News. – Он хороший игрок, а я здесь многих повидал с тех пор, как в 1968-м команда Нью-Хановера взяла чемпионство штата. Думаю, он станет великолепным игроком. Он уже великолепный снайпер и бомбардир, а еще он не думает, что весь мир вращается вокруг Майкла Джордана».

Что еще лучше, у тренера стало появляться ощущение, что он помогает Джордану выстроить свое будущее. «Тренер Гатридж наблюдал за ним, – отмечал Херринг, – так что серьезные школы уже в курсе насчет него».

В десятом классе Майкл Джордан чувствовал себя несколько изолированным, беспокоился, что не завел настоящих друзей в старшей школе. Он был шутником, легко шедшим на контакт, но внутри себя сражался с неопределенностью, что знакома столь многим в 15-летнем возрасте. Его сомнения в самом себе усугубились тем фактом, что он не сумел попасть в баскетбольную команду школы Лэйни в первый год. «Ну, вы знаете, как дети переживают и беспокоятся», – сказал он позже, оглядываясь в прошлое и вспоминая, что его внезапный резкий рост также повлиял на его имидж. И без того тощий Майкл в связи с ускорившимся ростом стал тонким, как тростинка. «Я был очень долговязым, очень высоким, и это меня выделяло. Когда ты ребенок, это может стать источником проблем».

У него было ощущение, что даже когда люди улыбаются и шутят с ним, на самом деле они смеются над ним. Другие, впрочем, иначе смотрели на эту ситуацию. «В Лэйни тогда была одна большая семья, – вспоминал Лерой Смит. – Соотношение белых и черных было 60 к 40, но все было круто. Никакого напряжения, ничего такого. Школа была новой. Для нас не было никаких «сторон» – это было необычным. Майк был Майком, он тоже был необычным. Мы все были заняты поисками идентичности. Но Майк… казалось, что он уже давно нашел свою».

«Я всегда думал, что буду холостяком, – вспоминал он. – Я ни с кем не мог начать встречаться… я слишком много дурачился. Я всегда имел привычку крутиться вокруг женщин. Я был клоуном. Я много надоедал людям. Таким был мой способ растопить лед в общении с теми, кто был очень-очень серьезным. В школе я хорошо учился. Получал на уроках пятерки и четверки, но за поведение постоянно были неудовлетворительные оценки, потому что я ребячился и все время болтал языком».

Его старшая сестра, вспоминая этот период, говорит, что Майкл тогда был любящим и всегда отличался приподнятым настроением. Теперь она была замужней женщиной и несколько отдалилась от семьи. В те дни он часто первым выходил на контакт с ней. Он брал пример с ее мужа и с удовольствием проводил время с ее семьей. У сестры было двое детей, которых Майкл обожал. Он с давних пор легко ладил с детьми. Если другие мальчишки его возраста могли проявлять равнодушие к этим маленьким существам, то он с восторгом принимал их с самого начала, с удовольствием таская их на руках и наблюдая за тем, как они постепенно учатся ходить. «Ему нравятся дети, – объяснит позже его отец. – Думаю, потому, что в теории дети – обычно очень активный народец. А Майкл тот еще непоседа. Он совершенно разбаловал двоих детей моей дочери, безбожно разбаловал». Даже детишки помладше со всего квартала тянулись к нему и периодически заскакивали в гости просто потому, что Майкл всегда был готов поиграть, объяснял его отец.

Он не то чтобы любил детей. В некотором роде он жаждал угождать окружающим и хотел внимания к себе от любого, кто был готов его дать. После сезона 11-го класса и даже во время него ему стало ясно, что баскетбол способен привлекать к нему столько внимания, сколько не могло привлечь ничто другое. Его быстрый взлет до статуса звезды школьной команды означал, что теперь повсюду в коридорах Лэйни его встречали улыбающиеся лица и ждали комментарии о его игре. Это трансформировало статус Майкла – от жизни маргинала до уровня главного героя кампуса, – да таким образом, о каком большинство подростков может только мечтать. Он будет обращать его во благо команды, укрепляя коллективную динамику.

«До того как я начал играть в баскетбол в старшей школе, у меня было мало друзей, – сказал Джордан в апреле того года, вспоминая свой первый яркий сезон. – Баскетбол помог мне лучше узнать людей. Я люблю своих партнеров. Они помогли мне, а я помог им… Командная работа. Вот что важно. Я обнаружил, что чем лучше ты становишься в спорте, тем более приятные люди начинают окружать тебя, тем больше хороших друзей у тебя появляется». Он не смог бы стать лучше без людей, что были рядом, говорил он. «Я бы хотел поблагодарить своих тренеров и партнеров за это».

И хотя на тот момент ему было всего 17, эти данные без подготовки комментарии свидетельствовали о глубоком понимании им того, что происходило в его жизни, и соответствующей оценке этих событий. Тридцать лет спустя найдется много людей, которые, услышав его жесткие трактовки на церемонии введения его в Зал славы баскетбола, явно захотят напомнить ему о собственных мудрых словах, произнесенных в подростковом возрасте. Но впереди его ждет такое количество сложных вызовов, что перед столкновениями с ними он будет вновь и вновь обращаться к своему талисману: твердому, как алмаз, разочарованию, что он, как казалось, носил на своей шее.

Его любимым предметом в школе была математика, и именно на уроках математики произошедшая с ним разительная перемена была заметна больше всего – если верить Дженис Харди, преподававшей ему сначала алгебру, а потом тригонометрию. «В первый его год у меня он был напуган до смерти. Мне это нравилось. На следующий год он уже сидел в первом ряду. Смеялся над моими шутками и трепал мне волосы».

Он жаждал популярности, а когда она на него свалилась, не мог насытиться, спешно пытаясь наполнить ею ту часть своей жизни, которую не поглотил спорт. «Он никогда не мог находиться в своей комнате в одиночестве, – вспоминала его мать. – Ему всегда надо было куда-то выйти, провести вечер с друзьями, поехать на кемпинг».

Делорис Джордан встретила успех Майкла со сдержанным энтузиазмом, хотя было не до конца понятно, какое из чувств доминировало в ее сознании – облегчение или радость. Каким бы ни был корень, цветком оказалась пышно расцветшая гордость. Самый младший ребенок, Розлин, взялась за учебу, чтобы заслужить похвалу и одобрение родителей. Дочь, которая была очень близка с матерью, составила секретный план: согласно ему она должна была закончить старшую школу на год раньше, чтобы можно было одновременно с Майклом пойти в колледж. Неудивительно, что ее усилия по части учебы раззадорили соревновательный дух Майкла, и хотя ему не удавалось нагнать Розлин с ее успехами, сложившиеся обстоятельства помогли ему начать получать высокие баллы в школе, что сделало его еще более привлекательным новичком для колледжей, которые очень скоро захотят пригласить его к себе.