Так всегда, подумал Франк. Если весь день солнце, море и мороженое, то ночью обязательно какие-нибудь проблемы. Теперь и в других номерах стал включаться свет. Люди выходили на балконы, выкрикивали: «Shut up!»[4] или «Be quiet!»[5] Но дебоширы только смеялись и передразнивали. Послышался звон бутылки, разбившейся о землю.

– Ну честное слово! – сказала мама и встала.

Франк про себя порадовался, что не он тут ночной портье. Быть ночным портье в большой гостинице – хуже работы не придумаешь, особенно если гости не желают мирно спать в своих кроватях, а вываливаются всей толпой на балкон и кричат друг другу гадости. Надо идти к крикунам и призывать их к порядку. Франк попытался представить, что пришлось бы им говорить. Этому их в школе не учили. Их учили делать заказ в ресторане: «I would like one glass of coke, please!»[6] А еще: «Excuse me, can you tell me the way to the train station?»[7] Но что можно сказать целой компании пьяных – и к тому же голых! – дебоширов, которые писают с балкона? Надо ли деликатно постучать в дверь и сказать: «Can you please be quiet, misters?»[8] Или нужно открыть дверь пинком и проорать что-нибудь про noise[9] и police[10]?

Вниз упала еще одна бутылка – прямо на площадку, где завтра будут загорать другие отдыхающие.

– Осколки попадут в бассейн. – Мама тоже вышла на балкон.

Один из парней начал высовываться из двери и кричать «ку-ку» – как кукушка из часов. Окружающие возмущались, но в основном ограничивались парой слов: «Hey you»[11] или «Stop it!»[12]. И только один голос выделился среди остальных, женский: «If you don’t turn off that shit, I come up and kill you and piss on your graves!»[13]

Это был мамин голос.

Мама была за границей и говорила по-английски.

Звучало это так, будто она выросла на вокзале.

Внезапно стало тихо. Тишина длилась несколько секунд.

– Мамочка? – сказал Франк.

Оставалась надежда, что маму никто не видел, потому что она не включила свет в комнате. Но, должно быть, все-таки ее заметили, потому что в ответ прозвучало по крайней мере две реплики. Одна была: «Shut up, you silly cow!» Начало второй Франк не разобрал, но заканчивалась она так: «…you fat, stinking asshole». Что означало: «Заткнись, глупая корова!» И: «…толстая вонючая жопа».

Франк подумал, что говорить такое маме – плохая идея. Ринувшись с балкона обратно в номер, она на секунду запуталась в занавеске, но занавеска была тонкая и не смогла ее удержать. Мама сказала, что пойдет к администратору и разберется с этим безобразием.

Пять минут спустя стало совершенно тихо. Вернувшись, мама сообщила, что дебоширов выселили. Но едва ли их это расстроило – скорее всего, дома они будут хвастаться: подумать только, устроили такой шум, что их вышвырнули из гостиницы.

Франк засыпал под звуки метлы, подметающей террасу у бассейна. Мама так рассердилась, что уснуть больше не смогла. Когда Франк проснулся, она стояла около шкафа и складывала тонкие летние платья.

– Мы едем домой, – сказала она.

– Прямо сейчас? – уточнил Франк.

– После завтрака.

– А билеты у нас есть?

– Купим, – отрезала мама.

– Разве это не дорого?

– Плевать, – сказала она.

В автобусе по дороге в аэропорт Франк с мамой сидели рядом на тесном сиденье. Он не успел купить сувениров для Денисы и Оскара. Единственное, что он купил, – баночка оливок с анчоусами, так что места в чемодане осталось полно. Но покупать что-то уже поздно. Автобус ехал по извилистому шоссе вдоль берега. Мамина голова моталась туда-сюда по подголовнику. Интересно, подумал Франк, это автобус так качает или она сама мотает головой?

Когда в кармане у Франка пиликнул телефон, мама подняла голову.

– От кого? – спросила она даже раньше, чем он успел вытащить мобильник.

Сообщение было от Эдель.

– «Гавчик нашелся», – прочитал Франк с экрана.

– Ха! – сказала мама. – Вот видишь! Они сами возвращаются. Никакой мистики.

Франк прочел до конца:

– Один рыбак нашел его на островке во фьорде, далеко от берега. Должно быть, кто-то его туда увез.

Мама несколько секунд смотрела в спинку сиденья перед собой.

– Черт!

Все было ясно, никаких сомнений. Если бы мама позвонила тому рыбаку, он бы так прямо и сказал. Он рыбачил во фьорде и вдруг заметил что-то живое на островке. Маленькое коричневое существо, мокрое и дрожащее, издающее испуганный писк. Собака никак не могла приплыть туда сама. Кто-то ей помог. Доставил на лодке. К счастью, погода стояла хорошая и безветренная. Сильная волна запросто могла смыть собачонку в море.

Если бы мама позвонила Эдель, то услышала бы, что та и счастлива, и в ярости одновременно. Она собиралась выяснить, кто это сделал. Может, тот же человек, который поджег площадки для мини-гольфа? Может, это Пол? Пол-в-жопе-кол-собачку-увёл? Но у Пола нет лодки. Зато Эдель вспомнила мужчину, который однажды сказал Гавчику кое-что нехорошее у магазина: «Заткни пасть, дрянная шавка!» И у него была моторная лодка! А где бензин для мотора, там и бензин для поджога, подумала Эдель. От злости она стала очень храброй, поэтому она пошла прямо к его дому, позвонила в дверь и задала прямой вопрос.

– Твою собаку? – уточнил он.

– Да, – ответила она.

– На островок?

– Да!

От него плохо пахло. Он был небрит. В коридоре валялись скомканные грязные носки. Он произнес:

– Вот что я тебе скажу, малявка. Если бы мне в руки попалась эта животина, которую ты называешь своей собакой, хотя даже не даешь себе труда нацепить на нее поводок и она носится и гадит где хочет, я бы не стал катать ее на лодке. Я бы проткнул ее вилами и прогнал через измельчитель отходов. И пустил бы на удобрение для живой изгороди.