Дверь со стеклянным звоном захлопнулась; я спустился с крыльца и зашагал к перекрестку. Отвозить домой меня точно никто не собирался — как, впрочем, и задерживать, — а препирательства по поводу полномочий могли занять и час, и два. Более запутанной области права в Форте попросту не существовало.

Чарофон задергался в кармане, когда шел мимо рынка, примыкавшего к поселку Луково. Я сообщил встревоженному Ивану, что возвращаюсь домой, но заметил поджидавшего меня впереди человека, произнес в трубку:

— Немного задержусь, — и прервал звонок.

Между рынком и бульваром располагалось несколько одноэтажных зданий; в крайнем еще не так давно располагалась хинкальная, теперь же вывеска на фасаде гласила: «Пельменная». Именно у его угла и стоял Климов.

— Перекусим? — предложил он, когда я подошел и пожал протянутую руку.

— Ты платишь, — пробурчал я.

— С чего бы это?

— Один черт на представительские расходы спишешь. Это ведь деловая встреча, так?

— Деловая, — подтвердил Климов. — Сам понимаешь, служба…

У входа в пельменную курили пузатые дядьки в не по погоде теплых куртках — то ли торговцы с рынка, то ли приехавшие в Форт на выходные большой компанией покупатели, — внутри также оказалось достаточно многолюдно. Свободных столов было два или три; Клим выбрал самый дальний, в глухом углу.

— Как обычно, только вдвойне. Одну порцию с бульоном, — небрежно бросил он на ходу официанту в замызганном белом переднике, снял куртку и положил на соседний стул.

Я хоть поначалу раздеваться и не хотел, последовал его примеру. Уж больно жарко оказалось внутри. Отдельной кухни как таковой не было — немалых размеров печь и плиты стояли прямо в центре обеденного зала.

— Смотрю, ты здесь завсегдатай, — хмыкнул я, откидываясь на спинку стула.

— Да ты знаешь, — задумчиво поскреб небритую щеку Климов, — в прошлом месяце один дружочек сюда вытащил, и как-то втянулся. Теперь обедать хожу. Хорошие пельмени, сейчас сам попробуешь.

Официант выставил на стол два пузатых чайника, и Клим немедленно принялся наполнять свою кружку ароматным травяным настоем.

— Отличный чаек! — выдохнул он, сделав осторожный глоток. — То, что нужно!

Чай и в самом деле оказался неплох. Я попробовал и отставил чашку, давая остыть травяному настою.

— Штормит после вчерашнего? — спросил, с улыбкой наблюдая за расплывшимся в блаженной улыбке Климом.

— Есть немного, — признал брат, покопался в куртке и выложил на стол потрепанный блокнот на пружине и ручку. — Ладно, пока варят пельмени, начнем предварительный опрос.

— Предварительный? — удивился я.

— Предварительный, — подтвердил Клим. — Я лишь помогаю в следствии.

— Кто главный? Кто-то из Пентагона?

— Бери выше!

Я присвистнул.

— Из Туманного пришлют?

— Уже.

— В смысле? — не понял я. — Как — уже? Заранее, что ли?

— Почему заранее? Два телепорта — и человек здесь.

Я округлил глаза.

Телепорты были продуктом штучным, крайне дорогим и не слишком стабильным. Ко всему прочему их воздействие не лучшим образом сказывалось на организме, и на два прыжка в день можно пойти лишь по большой нужде.

— Считаете, это не случайное ограбление? — догадался я.

— Ситуация оценивается как нападение на орден.

— Дядя Миша давно отошел от дел.

— У нас есть веские причины рассматривать ситуацию именно под этим углом, — отрезал Климов. — Глава следственной комиссии наделен чрезвычайными полномочиями. Понимаешь, что это значит?

Я кивнул.

— Кто не с нами, тот против нас.

Принесли пельмени; Клим принялся хлебать бульон, я особо аппетита не испытывал, но от угощения отказываться не стал.

— Итак, — как бы между делом произнес брат, — зачем ты приезжал в ювелирный салон?

— Подарок Ирине выбирал.

— Есть повод?

Я недобро глянул на собеседника и резко бросил:

— Тоже дело шить будешь?

Клим рассмеялся.

— Кто меня опередил?

— Дознаватель.

— Ясно, — кивнул Климов. — Слава, сам посуди — чем больше непонятных моментов мы закроем сейчас, тем меньше вопросов зададут потом. Так был повод?

— Ирина из Северореченска вернулась, будто сам не знаешь!

— А я ничего и не должен знать. Купил подарок-то?

— Купил. Платил чеком, по нему на меня и вышли.

— Это важная информация, — кивнул Клим, сделал пометку в блокноте и уточнил: — Алиби?

Я шумно выдохнул, но возмущаться не стал, решив высказать все, что думаю о приятеле, после.

— Проехал перекресток Красного и Южного через двадцать секунд после поступления тревожного сигнала. Имеется видеозапись камеры уличного наблюдения.

— Это очень хорошо, просто очень хорошо, — улыбнулся Климов. — Только не было никакого вызова.

— Как так? — растерялся я. — Как не было, если туда цеховики примчались?

— Ну формально — не было. Здесь во всех торговых точках в охране цеховики низового звена. В случае ранения или смерти остальные это сразу чувствуют. Вроде как сигнализация, получается.

Я только хмыкнул. Цех — не просто охранное предприятие, а своеобразная оккультная пирамида: неофиты проходили ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала ментальная связь. Рядовые цеховики постоянно отдавали часть своих жизненных сил Директорату, но связь не была односторонней, и в случае серьезной опасности любой мог стать сильнее, быстрее и выносливей.

Поэтому охранника и убили первым.

— К дяде Мише заходил? — спросил Клим.

— Всегда захожу парой слов перекинуться.

— И в этот раз?

— И в этот.

— Он не показался тебе встревоженным?

— Не показался.

— О чем говорили?

— Обо всем понемногу, — пожал я плечами и подумал: не разговор ли об алмазах запустил маховик страшных событий?

Мог дядя Миша позвонить кому-то, чтобы освежить память?

Мог, наверное. И все же как-то быстро налет случился. Я еще толком отъехать не успел.

— О чем задумался? — прищурился Климов, заметив мою задумчивость.

— Только между нами.

Клим закрыл блокнот и отложил ручку.

— Говори.

— Можешь проверить, не звонил ли дядя Миша кому-нибудь за пару минут до своей смерти. Мы обсуждали одну тему…