Мы улетали двадцать седьмого декабря. Я позвонила Людмиле Арсеньевне заранее поздравить ее и Андрея Олеговича с Новым годом.

– Вы уезжаете, Глашенька? Как жаль! Мы с Андреем Олеговичем хотели позвать вас с Димой к нам…

– Скажите, Людмила Арсеньевна, а как прошла выставка в Копенгагене?

– Ох, Глаша! Это было потрясение! Истинное потрясение! Он гениальный художник, наш Котя!

– Я очень рада за вас! Они примирились с Андреем Олеговичем?

– О да! Котя ведь еще до выставки прилетал в Москву, пришел к нам… Мы все примирились… Между прочим, Котя спросил о вас. Я сказала, что вы вышли замуж. Может быть, не надо было? – вдруг испугалась она.

– Да почему? Это же правда.

– Глаша, – со слезой в голосе проговорила Людмила Арсеньевна, – если бы не вы…

– Да бросьте, Людмила Арсеньевна, если бы не Гриша. И я рада, что ваши разногласия остались в прошлом.

Мне безумно хотелось спросить, как им понравилась фру Бергстрем, но я удержалась. Какое мне, в конце концов, дело до всей этой истории? Ни малейшего! Эта история для меня закончилась. И к счастью закончилась малой кровью.

Ухаживать за Кисычем в наше отсутствие взялась Марьяшка, у которой закрутился бурный роман с одним довольно известным политологом, чуть не каждый день появляющимся в дневных ток-шоу, кстати, куда чаще, чем в Марьяшкиной реальной жизни, из-за него она брала работу на дом и вполне могла позаботиться о коте.

В нашем бунгало был прозрачный пол, и можно было наблюдать жизнь подводного царства. Дима был в восторге, а мне это совсем не понравилось. Я от этого чувствовала себя неуютно и даже умудрялась мерзнуть, хотя стояла сильная жара. Дима с упоением занимался рыбалкой, ходил в море, а я старалась побороть раздражение. Мальдивы – это явно не мое место на шарике. На пятый день под вечер Дима вдруг заявил:

– Глашка, завтра мы улетаем!

– То есть как?

– А вот так! Я же вижу, тебе тут все не в кайф, так зачем? Летим в Арабские Эмираты, у меня там есть одно очень важное дело. Там сейчас хорошо, тепло, но не безумно жарко, нормальный шикарный отель, и прости меня за то, что притащил тебя сюда. Ты, кстати, бывала в Эмиратах?

– Никогда! – возликовала я. – Спасибо, Димочка! Какой ты чуткий… Мне и вправду тут не понравилось.

– А я испугался, что ты меня попросту пошлешь куда подальше после этого путешествия.

– Не дождешься! А какое у тебя дело в Эмиратах?

– Надо пересечься с одним типом по делам фирмы.

– А…

Кажется, я не прогадала, выбрав Диму себе в мужья. Гражданские!

Отель в Дубае превзошел все мои ожидания.

– Дим, а ты с ума не сошел? Сколько эта роскошь стоит? – перепугалась я.

– Не волнуйся, барышня, я как-никак акционер в нашей фирме, могу себе позволить побаловать мою барышню.

– Почему барышню? Я уж скорее барыня теперь!

– Да тебя же на фирме сразу прозвали барышней.

– Да? А я не знала! Ну что ж, барышня так барышня. Дим, а ты когда обратил на меня внимание?

– Да практически сразу, – улыбнулся он. – Я тогда вернулся из какой-то командировки, и вдруг смотрю, в коридоре стоит девушка незнакомая, но такая милая… И так хорошо смеется… Я спросил, кто такая, сказали, новая помощница Олегыча. Я отметил про себя, интересный кадр!

– И решил закадрить?

– Так ведь закадрил же!

– Факт, закадрил!

Мы купались в море и в нескольких бассейнах отеля. Дима водил меня по ресторанам, где кормили так вкусно, что я боялась растолстеть, но Дима заставлял меня пить после еды сок свежей папайи, кстати, тоже безумно вкусный.

– Есть такой фермент папаин, способствует пищеварению, – объяснил он. – Он как раз из папайи.

Он вообще знал массу каких-то вещей, о которых я никогда даже не слыхала, хотя слыла образованной особой.

– Ну, я вижу, на сей раз я угодил барышне!

– О да!

– Скажи, барышня, – начал он за завтраком, когда мы лакомились устрицами, запивая их розовым шампанским, – а ты не хотела бы уйти с работы?

– Зачем? – удивилась я.

– Я просто спросил. Ни на чем не настаиваю. Мы прекраснейшим образом проживем, если говорить о материальной стороне вопроса.

– Причем тут материальная сторона? Мне много не надо. Просто как я брошу Андрея Олеговича? Я чувствую за него какую-то ответственность… Да и что я буду целыми днями делать? Стряпать?

– А если подумать о ребенке?

– Но ведь его пока что нет… И не намечается даже. Нет, Дима, пока я не хочу бросать работу.

– Я только спросил. Вопрос снимается.

Когда до возвращения в Москву оставалось три дня, Дима с утра с кем-то списывался, при этом лицо у него было хмуро-сосредоточенным. Закрыв планшет, он объявил:

– Барышня, я сейчас должен уйти по делу.

– Иди. В чем проблема?

– А ты где будешь?

– Мне необходимо купить солнечные очки, ты же вчера на них сел, – засмеялась я.

– Ох, я совсем забыл! Но это было в порыве страсти, так что прости меня!

– Я все оценила и простила, но без очков тут никуда.

– Права! И не экономь! Купи самые лучшие! Сейчас половина одиннадцатого. Давай в половине второго встретимся в номере.

– Годится! Ни пуха ни пера!

– Ты это о чем?

– Но ты же по делу идешь?

– Ну да. К черту!

И он ушел.

Он какой-то почти идеальный… Но так ведь не бывает! Добрый, умный, щедрый, отличный любовник. Чуткий просто на удивление… Понял, что мне не понравилось на Мальдивах, привез сюда, тут мне очень нравится, я к такому отдыху совсем непривычная. Можно сказать, это свадебное путешествие. Вернее, предсвадебное. Думаю, если все так пойдет и из его шкафа не вывалится какой-то страшный скелет, то через полгодика можно и замуж… И о ребенке можно будет подумать.

И я отправилась искать себе очки. Я перемерила, наверное, десятка три очков, пока наконец не остановилась на одних, фирмы Миу-Миу, в на удивление безвкусном розовом футляре, но сами очки были просто мечтой!

– О, мадам, – воскликнула продавщица, – эти очки созданы для вас!

И я с ней согласилась!

Потом я выпила фантастический кофе в кафе, и пошла в номер, ждать будущего мужа.

Он появился ровно в половине второго. Вид у него при этом был какой-то таинственный.

– Ну что, барышня, купила очки?

– Купила. Такие муки выбора…

– А я тоже купил тебе подарок. Вот!