– Это смотря кто, – ответил Бершад.

В аргельском порту было малолюдно. У причала лениво покачивались корабли, но не было видно ни матросов, ни портовых рабочих – только таможенники. Ториан и команда подвели «Люминату» к причалу, где их уже поджидали шестеро вооруженных стражников в латах.

Почти сто лет назад Балария завоевала и присоединила к своим территориям Галамар и Листирию, позволив сохранить названия и крохи независимости, однако обложила их налогами и обязала поставлять продовольствие и солдат в баларскую армию. Границы Галамара считались открытыми, но пройти таможенный досмотр было непросто, особенно такой странной компании: драконьер, папирийская вдова и баларский вор, приговоренный к смерти.

Йонмар сошел на причал к таможенникам. Вперед выступил высокий человек в стальном шлеме, из-под которого выбивались жидкие светлые пряди, и с бородой, заплетенной в куцую косицу.

– Дорожные грамоты, – потребовал он, протягивая руку.

– Как тебя зовут? – недовольно осведомился Йонмар.

– Аделон. Сержант Аделон.

– А меня, сержант, зовут барон Йонмар Греалор. Так что будь повежливее.

– А мне плевать, кто ты такой. Без грамоты в город ходу нет, будь ты хоть сама Этернита, долбаная богиня времени, – ухмыльнулся таможенник. – Где твои бумаги?

На лице Йонмара отразились смущение и злость. Он неохотно достал грамоты, выданные королем Гертцогом, и вручил Аделону.

Стражник прочитал их и заявил:

– Сначала пойдешь к барону, – сказал он и, не отрывая взгляда от бумаг, добавил: – Вместе с изгнанником.

– Никуда мы не пойдем, – запротестовал Йонмар.

Вместо ответа Аделон махнул своим спутникам. Четверо взошли на борт корабля, а пятый побежал за подкреплением. Немного погодя из здания таможни, чуть дальше по пристани, высыпали еще несколько человек.

– Мои люди обыщут ваш корабль и составят опись имущества, а барон решит, как с вами быть. Если у вас все в порядке, то через несколько часов пойдете своей дорогой.

– Приказ короля Гертцога превалирует над распоряжениями мелкопоместного барона, – возразил Йонмар. – Пропусти нас немедленно.

– Превалирует, говоришь? Я таких мудреных слов не знаю и знать не хочу. – Аделон сунул дорожную грамоту за пластину доспеха. – Вы с изгнанником пойдете со мной к барону – или плывите назад, в Море Душ, это уж как вам угодно.

Бершад отдал свой меч Роуэну, чтобы не вызывать лишних подозрений, и вместе с Йонмаром, оставив спутников на корабле, направился к аргельскому барону в сопровождении Аделона и отряда из двадцати стражников.

Они перебрались через водозащитный вал и пошли по пустынной улице.

– А где жители? – спросил Йонмар у стражников.

Ему никто не ответил, но через несколько кварталов издалека донесся шум, который с каждым шагом усиливался. Люди дружно выкрикивали:

– Ру-би! Ру-би! Ру-би!

Потом на мгновение воцарилась тишина, а следом раздались восторженные вопли и улюлюканье.

– О боги, – пробормотал Йонмар. – Я знаю, что это…

– Дровосеки соревнуются? – спросил Бершад.

Йонмар зыркнул на него:

– Там казнят скожитов.

Они свернули на городскую площадь, и крики стали громче. На площади собралась огромная толпа. На открытом пространстве теснились сотни людей, отцы сажали детей на плечи, и даже на крышах домов устроились зеваки в обнимку с бурдюками пива и вина. Самые любопытные пытались протолкнуться поближе. Казнь была развлечением, которое любили все.

В центре площади высился помост, наскоро сколоченный из сосновых бревен, под которым уже лежала груда обезглавленных тел. По лесенке в противоположном конце помоста стражник вел пленника со связанными руками и мешком на голове. Из-под мешка свисали длинные, до пояса, спутанные черные волосы.

Стражник вытолкнул пленника на середину помоста и пинками заставил его опуститься на колени. На скамье слева от помоста восседал барон в роскошной горностаевой мантии – русоволосый человек средних лет, коротко стриженный и чисто выбритый. Чуть подавшись вперед, он одной рукой опирался на колено, а в другой небрежно держал обнаженный меч, указывая им на помост.

– Это Гарвин, аргельский барон, – сказал Бершад Йонмару.

Бершаду довелось несколько раз пировать с Гарвином. Барон, обычно суровый и серьезный, был не дурак выпить и повеселиться.

Гарвин лениво махнул рукой, и стражник стянул мешок с головы пленника, открыв зверскую физиономию с кудлатой бородой до пупа. Косматые брови нависали над глазами, а щеку пересекал выпуклый рубец шрама. Толпа затихла.

– Имя?

– Логон с Потаенных Озер, – с вызовом ответил пленник.

– В чем тебя обвиняют?

Пленник не ответил, и Гарвин перевел взгляд на стражника.

– Убийство. Изнасилование. Каннибализм, – заявил стражник, выступив вперед.

Гарвин нетерпеливым жестом велел ему продолжать.

– Этот мерзавец напал на семью галамарского шахтера, который разрабатывал небольшую шахту к югу от Лорнарского Рубежа. Шахтеру проломили голову топором и бросили труп воронью. Его жену посадили на цепь в хижине и насиловали до смерти. Детей… – Стражник замялся.

– Продолжай, сержант, – велел Гарвин.

– Детей съели. Причем не дикие звери. Детские кости сложили горками, с черепами наверху. Детей было трое, не старше десяти лет.

В толпе послышались испуганные восклицания и озлобленные выкрики. Гарвин дождался, пока все умолкнут, и повернулся к дикарю:

– Что ты на это скажешь?

Скожит поднял голову и заговорил гулким басом:

– Может, его убили, а детей съели. На Вепревом хребте есть племена, которые так делают. Но я тут ни при чем. В Потаенных Озерах не едят человечины.

– Где вы поймали Логона с Потаенных Озер? – спросил Гарвин сержанта.

– В лиге к северу от разоренной шахты, близ Лорнарского Рубежа. Он дрых под деревом, в стельку пьяный. А руки все в крови, и топор рядом лежал. Но звериной туши рядом не было, так что откуда кровь – непонятно.

Гарвин, поразмыслив, обратился к пленнику:

– Если сознаешься, я дарую тебе быструю смерть. – Он указал на груду обезглавленных тел. – Как бы там ни было, до заката ты не доживешь. Выбирай.

Логон с Потаенных Озер невозмутимо оглядел толпу.

– Меня не волнует твое предложение, повелитель низин, – наконец сказал он. – Твои люди идут в наши земли и копают там норы, как мыши и крысы. Забирают чужое, все хотят даром. Не знают, как вылечить свою отравленную, оголодавшую страну. – Он злобно уставился на Гарвина. – Делай со мной что хочешь. Но ничьих детей я не ел.