Это было под запретом, она знала. Это неправильно и даже порочно: мечтать о чужом муже, но она все равно…

Дура? Дура!

– На твоей или на моей поедем? – спросил Носов.

Он пнул переднее колесо своей машины. Задрал взгляд к облакам.

– Ты на своей, я на своей.

Валя догадливо улыбнулась. Понимала, как далеко забрел в своих планах Носов.

Если на одной машине, значит, кого-то из них потом надо до личной машины довезти. С учетом дороги в коттеджный поселок, где проживала Мария Степановна и их соседи Соколовы, а потому пути обратно, нереально снова вернуться к парковке у отдела до полуночи. А это значит…

Что Носов непременно воспользуется ситуацией и либо запросится к ней ночевать. Либо к себе позовет. А этому не бывать! Они просто друзья, не более.

Он, конечно, понял, что она поняла. И скис. И принялся ныть. Прежде чем сесть за руль.

– Во сколько вернемся, ты представляешь! Вот зачем тебе туда? Ты даже не уверена в успехе запланированного мероприятия. И вообще…

– И вообще, ты можешь не ездить.

Валя оттопырила нижнюю губу, прекрасно зная, что это делает ее беспомощной и невероятно симпатичной. Носов не устоял. Со вздохом оглядел ее с головы до ног и пробормотал:

– В том-то и дело, что не могу. Поехали…

Добрались до поселка быстро. Но уже на финише попали в настоящую пробку. Машин тридцать стояло на въезде в поселок.

– Что случилось? – спросила она по телефону у Носова.

Тот ехал первым. Машина у него была выше. И видимость лучше.

– Пока не знаю, – ответил тот странно озабоченным голосом. – Кажется, вижу, пожарных.

– Кажется или видишь?

Валя перегнала машину на обочину, выбралась из нее и, поставив на сигнализацию, быстро пошла вперед. Она лавировала между машинами, вставшими намертво в пробке. Слышала, как что-то ей в спину кричит Носов, но не оборачивалась.

Вот почему, как только ее бампер едва не уперся в Серегин, она сразу почувствовала неладное?

Валя сунула руку в карман брюк за телефоном. Почувствовала, как подрагивают пальцы, пока набирают номер Марии Степановны. Она в тот момент даже запах гари не ощутила и дыма не увидела, мысленно умоляя старую женщину ответить ей.

– Кому звонишь? – шумно задышал ей в затылок Носов, догнав у ограждения.

– Ей звоню! – прошипела она. – Телефон вне зоны! Сережа, это же не ее дом горит, нет?!

– Пойду узнаю. Ты стой тут и не двигайся с места.

– Я с тобой! – вцепилась она в его руку.

– Господи! Ну послушайся ты меня хоть сейчас!

Он добавил еще что-то про ее упрямство и природную несговорчивость. Но Валя не слушала. Она вместе с ним полезла под оградительную сигнальную ленту. Трясущейся рукой показала удостоверение кинувшемуся наперерез пожарному.

– Что произошло?

Она уже поняла, что горел тот самый дом! Дом, в котором ее должна была ждать Мария Степановна. Правильнее сказать, возгорание к этому моменту было ликвидировано, но дым валил из разбитых окон плотными черными клубами.

– Разве не понятно? – строго посмотрел на нее парень с потемневшим от копоти лицом.

Он уже сматывал пожарный рукав.

– Поджог? Или?.. – Она лихорадочно искала правильные, протокольные слова, уместные в данном случае. – Или неосторожное обращение с огнем?

– Это еще предстоит выяснить, – ответил за пожарного мужчина в штатском.

Он подошел незаметно, со спины. Потребовал от Носова представиться. Себя назвал командиром группы – Иваном Николаевичем Боровым.

– На отдыхе с семьей был. По звонку приехал. Потому и не по форме, – зачем-то объяснился он.

– А кто-то внутри дома был?

Господи! Голос совсем не слушался. Какое-то неуверенное сипение, как из проколотого шарика.

– Пожилая женщина. Она не пострадала от возгорания. – Взгляд мужчины сделался грустным. – Она умерла до того, как возник пожар.

– Умерла-а?! – протяжно простонала Валя. – Но как же так! Мы же с ней договаривались о встрече, а… а она вдруг умерла!

– В котором часу это было? – нахмурился Иван Николаевич.

Валя посмотрела в телефон. Назвала время.

– Странно… – Его морщины на лбу стали еще рельефнее. – По заключению эксперта, который осматривал тело, она умерла приблизительно в то время, когда позвонила вам. Странно…

– А как она умерла?

У Вали сводило челюсть, боль отдавала в уши и затылок, с такой силой она стискивала зубы. И коленки совершенно точно тряслись, и руки.

Вдруг все из-за нее? Вдруг это она своим самодеятельным расследованием ускорила гибель Марии Степановны? Она же никогда себе этого не простит! И Илья не простит! Что она натворила?

– Ее тело обнаружили на ступеньках, ведущих на второй этаж, – проговорил Иван Николаевич. – Она упала лицом вниз. Прямо на ребро ступеней. Предварительно, у нее был сломан позвоночник в шейном отделе. Несчастный случай!

Боровой широко развел руками.

Носов с Валей стремительно переглянулись.

– Где загорелось? – спросил Сергей, рассматривая закоптившиеся рамы окон первого этажа.

– Предварительно, в кухне. Но все установит следствие. Будет проверка. Родственники настаивают на тщательном расследовании. Утверждают, что хозяйка, невзирая на возраст, ничего никогда не забывала.

Валя поспешно опустила взгляд. Мария Степановна сегодня утром жаловалась ей на свою память. И говорила, что многое записывает, чтобы не путаться.

– При ней что-то было? – подняла она на Борового тревожный взгляд.

– Я не могу знать. Меня не было, когда тело вынесли. Вам лучше поговорить…

Он несколько раз обернулся. Валя насчитала: по три раза во все стороны света. Она поняла, что нервничает и раздражается. Носов еще куда-то запропастился. Только вот стоял рядом – и нет его.

– Вам лучше поговорить с ее родственниками. – Боровой указал рукой на группу из трех человек, переговаривающихся у дома напротив. – Там внук и кто-то из ее детей. Я не владею информацией. Извините… Мне немного некогда…

Поискав взглядом Носова, Валя его нигде не увидела и пошла в сторону дома напротив сгоревшего. Там жил тот самый Федоров, который нахамил ей в прошлый раз. У его высокого бетонного забора стояла группа мужчин.

Трое. Один – пожилой, невысокий, полный в талии, почти лысый, с красными от слез глазами. Он без конца доставал из кармана брюк носовой платок, вытирал им лицо и снова, комкая, убирал его обратно. Второй – рядом с ним – казался моложе и спокойнее. Был худощавым, седовласым. Странно, не по погоде, одет в темный плотный костюм. Он говорил. Много и часто кивал в такт своим словам. Это отметила Валя, медленно продвигаясь в их сторону. Третий, видимо, был внуком Марии Степановны. Он стоял в метре от двух других и казался застывшим от горя, которое, возможно, случилось и по ее вине тоже.

– Добрый день. Капитан Горохова. – Она показала им удостоверение. – С