только ее гости уйдут, она влезет в коробку, найдет тетради с синими обложками и почитает свои записки последних месяцев.

– Она орала на тебя, Маша, – не унимался Федоров. – Так орала, что даже я из своего дома слышал. Девица наглая, невоспитанная.

– А ее отец? – вызывающе подняла подбородок Мария Степановна. – Разве лучше? Разве не он ее воспитал?

– Так-то оно так, но тут еще и гены вмешались. – Федоров потер плохо выбритый подбородок.

– Какие Гены? – растерянно заморгала и бестолково переспросила Вера. – Что за Гены? Почему их несколько?

– Я говорю о наследственности.

Федоров неожиданно очень нежно глянул на Веру. Его подслеповатые глаза даже увлажнились. Мария Степановна пригляделась внимательнее.

Он испытывает к ее подруге симпатию? Боже мой! Старый ловелас!

– А что у нее с наследственностью?

Щеки Веры зарумянились. Она уловила нежность во взгляде Машиного соседа. И решила пококетничать. Мария Степановна быстро перевела разговор на карточную игру. Она вдруг почувствовала, что закипает. И очень хочет остаться в одиночестве. Не терпелось просмотреть записи. Но гости неожиданно запросили чая. И за чаем с мягкими пряниками снова вернулись к вопросу дурной наследственности молодой хозяйки Соколовой.

– Ее мать и бабка, прости, Господи, алкоголички, – доверительно склоняясь почти к самому уху Веры, проговорил Федоров. – И слышал, плохо закончили.

– Это как?

Вера отстранилась, редкие ресницы затрепетали. Неровно подкрашенные губы растянулись в счастливой улыбке.

Марии Степановне снова остро захотелось остаться одной.

Ну к чему такие художества, скажите на милость! В их-то возрасте – и любовь?!

Она схватилась за голову и начала слегка постанывать.

– Кажется, у меня разыгралась мигрень, – призналась она, выразительно поглядывая на своих друзей. – Мне необходимо срочно принять лекарство и подремать. Извините…

Она поднялась с места и направилась к двери, стараясь не обращать внимания на брюзжание старика Федорова, не успевшего допить чай и съесть пятый по счету пряник. Вера, бессовестность такая, принялась ему подыгрывать. И непозволительно долго обувала свои разношенные босоножки. Может, ждала, что Федоров наклонится и застегнет ей ремешки? Ха-ха! Если он нагнется, то уже не разогнется. Застарелый радикулит.

Наконец за ними закрылась сначала дверь дома, а потом кованая калитка в заборе. Мария Степановна поспешила в кладовку, где хранилась коробка с ее тетрадями. Хорошо, Господь оберегал ее сегодня от забывчивости. Запросто могла, закрыв дверь за друзьями, отвлечься и забыть о важном.

Тетрадей было четыре. Записи, посвященные Соколовым, были всего в одной. Самой верхней. Прижав ее к груди, Мария Степановна нетвердой походкой пошла на веранду. Там уселась в кресло-качалку – еще один подарок внука. Положила тетрадь на колени и раскрыла.

Читалось легко и быстро. Она была неплохим летописцем. Прочла все от корки до корки за три с половиной часа. И к завершению уже отчетливо помнила и причину конфликта, и то, что происходило потом.

– А мы тебя видим, Машенька, – позвонив, объявила Вера.

– Ты у Федорова? – изумленно вскинула брови Мария Степановна.

– Да. Пригласил к себе. У него мило.

– Молодец. Молодец, что пригласил. – Она протяжно вздохнула. – А мне уснуть не удалось после таблетки. Сижу, читаю.

– Что именно?

– Рецепты маринования огурцов. Скоро сезон, – был ее ответ.

– Ой, я давно этим не занимаюсь. Некому есть. И я…

– Извини, дорогая, кто-то пробивается с параллельным звонком, – оборвала ее болтовню Мария Степановна.

Она убрала телефон в карман домашнего ситцевого платья с белым воротничком. И снова полистала записи. Там было много интересного. Не для нее. Для той девушки из полиции, которая на днях звонила в ее калитку.

– Я ничего не могу вам сообщить. К сожалению.

Так ответила ей Мария Степановна. Она на самом деле не могла в тот день ей ничего сообщить. Она же не помнила! Зато теперь ей есть о чем с ней побеседовать. Только бы найти ту карточку, что дала ей девушка. Она точно давала ей картонный такой прямоугольник. На нем имя и номер телефона. Только вот куда она его подевала? Записывала или нет?

Мария Степановна выбралась из кресла и бойко зашагала в кладовку. Надо было заглянуть в тетрадь с названием: гости. Она копалась в коробке недолго. Тетрадь для гостей нашлась. И к обложке скрепками были прикреплены картонные прямоугольники с фамилиями и номерами телефонов.

Мария Степановна собрала их все. Насчитала пятнадцать визиток. Сразу отложила с фамилиями мужчин. А визитки с фамилиями женщин понесла с собой на веранду. Снова уселась в кресло-качалку, качнулась пару раз и принялась перебирать визитки.

Господи! Она не помнила! Она не помнила, как зовут девушку и как ее фамилия. Недолго думая, она решила обзвонить всех, кто оставлял когда-либо ей эти визитки. И нашла! Нашла ту самую девушку с непокорными белокурыми локонами, которая ей показалась удивительно симпатичной.

– Простите меня, милая, – начала Мария Степановна с этих слов. – Это не вы приезжали к моим соседям Соколовым и говорили со мной?

Она совершенно по-детски скрестила пальцы на свободной от телефона руке. Три предыдущих звонка оказались бесполезными. Еще один не отвеченным. Мария Степановна надеялась, что на этот раз повезет.

– Гм-м… – прокашлялась девушка, ответившая ей. – Соколовы – это?

– Отец и дочь, мои соседи слева. – Мария Степановна занервничала. – Вы задавали вопросы о них, и я… Я не смогла вам на них ответить. Потому что забыла суть конфликта. Это… Это не вы?

– Это я! – с легким смешком ответила девушка, чья фамилия была – Горохова. – И я очень рада вашему звонку. Так в чем была суть конфликта? Вас обидели Соколовы?

– Все немного не так, – замялась Мария Степановна.

Ей вдруг снова приспичило посмотреть в свои записи, что-то она снова упустила. И боялась ввести в заблуждение это милое дитя.

– Давайте, мы с вами встретимся. И я дам вам взглянуть на мои тетради, – предложила женщина.

– Тетради? – изумилась Горохова.

– Да… Понимаете… С некоторых пор память меня начала подводить. И я завела привычку все записывать. Все вообще! – призналась она неожиданно малознакомой девушке. – И тот самый конфликт мною был подробно описан. И еще… Я обнаружила в тетради свои наблюдения месячной давности. Мне бы очень хотелось, чтобы вы на них взглянули. Мне очень хочется быть вам полезной, Валя.

Глава 14

Она еле досидела до конца рабочего дня, так ее распирало желание поскорее отправиться в коттеджный поселок. Ей поступил телефонный звонок от пожилой соседки Соколовых. Женщина была старенькой, страдающей провалами в памяти. И на ее показания надежды было мало, но…

– Но она же все, оказывается, записывает, – сообщила она Носову, взявшему ее под свое покровительство с утра понедельника.

– Серьезно? – сморщился он, как от горького. – На твоем месте