В сущности, здесь коса нашла на камень. Татары привыкли брать внезапностью, стремительными набегами, заставать осёдлого противника врасплох. Казаки же применили против них партизанскую войну, в которой тоже, как известно, правил не бывает. Казаки, точно из-под земли, появлялись в разных местах на пути у татар. Принц Алей бесился, поначалу не понимая, в чём тут дело, пока бывалые нукеры не сказали ему: «Хан, это не люди Строгановых. И не царские солдаты. Русские наняли казаков для битвы с нами!» Весть была чёрной. Казаки были самым страшным врагом и всех кочевников, и всех осёдлых татар. Они владели тактикой внезапного нападения ещё лучшего своего коварного неприятеля и в средствах не стеснялись. А месть их была внезапна и страшна. Они вырезали всех, невзирая на сословия, и могли оставить только того, за кого надеялись получить выкуп.

А ведь Алей взял по совету отца лучших его воинов! В Сибирской Орде, за исключением редких волнений среди остяков и вогуличей, всё было тихо, и татары могли себе позволить послать за Камень самых испытанных бойцов. Но с казаками и хану Алею, и самым его надёжным богатурам тягаться было не под силу. «Получил по всей морде хан Алей! – смеялись казаки на очередном бивуаке. – То-то ещё будет!»

В конце августа 1582 года принц Алей тоже решил изменить ход своего набега и увёл орду на север, подальше от строгановских городков. Он решил напасть на столицу Перми – Чердынь, прекрасно понимая, что казаки за ним не пойдут: их наняли Строгановы исключительно для своей защиты.

И сибирские татары оказались правы. Но это и был судьбоносный поворот всех событий на Среднем Урале конца XVI столетия.

Когда Алей покинул перекрёсток Камы и Чусовой, оставляя за собой только кровавый след, тянувшийся на север вдоль той же Камы, в главном строгановком городке и состоялся большой военный совет.

Казаки, умелые воины, нападавшие, как правило, внезапно, в боях теряли людей мало. Если говорить со всей откровенностью, это были лучшие бойцы своей эпохи. Тактика «рыцарской войны», которая только ещё придёт в Европу, а потом и на Русь, когда строй солдат шёл на строй, подставляя открытую грудь свинцу, показалась бы казакам преступной. Именно благодаря тактике внезапного боя казаки и смогли сохранить всю свою рать в целости.

На военном совете, когда вдруг оказалось, что часть Перми свободна и свободна большая часть бойцов, великая буря родилась в сердце Максима Строганова. Но он до срока молчал и слушал казацкий разговор. А прислуга подливала вино в казачьи чарки, и застольная беседа выходила ой, какой горячей!

Ермак подмигнул Матвею, и тот спросил у пермяков:

– А сколько через Камень идти, а?

– Да это смотря как идти и когда, – ответил сдружившийся с казаками Трофим Кочергин. – Летом – одно дело, зимой – другое. Чусовая, она ведь змеёй через горы вьётся! – Трофим широкой ладонью показал, как хитро вьётся уральская река. – Горы над тобой всюду как драконьи головы! Леса спускаются! А идти против течения – нелегко! А из Чусовой – в Серебряную! Серебрянка – правый приток Чусовой. Это тебе не Волга! Строптивая речка, с порогами! А зимой и на санях можно. Зимой по Серебряной и Чусовой эти нехристи к нам пробираются на своих мохнатых лошадках!

– Так-так, а по времени? – спросил Матвей Мещеряк.

– Сколько идти по Чусовой и Серебряной? – задал свой вопрос и Ермак.

– Если супротив течения, то недели две придётся, а то и три. Это как грести, Ермак Тимофеевич. Ну так вы жеребцы здоровые! – он кивнул на казаков. – По рекам и по морям вам плавать – всё что рыбе!

– Это точно, – кивнул Иван Кольцо. – Мы это умеем! Да и вы, пермяки, не слабаки!

– И это верно, – согласился Трофим. – Только мы по рекам не так охочи, как вы, двигать. А вот по лесам и по горам – это да! Мы охотники в первую голову! И добытчики руды и драгоценных камней – во вторую. Это наше призвание!

– А ты сам, Трофим, был за Камнем? – спросил Мещеряк.

– Бывал, и не раз, – кивнул тот.

– Ну а вышел ты на той стороне Камня, а там как? – не унимался Мещеряк.

– А что интересует? Как там птички поют? (Пермяки засмеялись.) Так почти как у нас! – засмеялся и Трофим Кочергин. – Или интересно, как там лоси бодаются?

– Хрен бы с твоими и птицами и лосями! – огрызнулся Матвей. – Я о путях-дорожках интересуюсь! Закаменных!

– А путей-дорожек там много, Матвей, – хитро заметил Трофим. – Это смотря что тебя интересует?

Максим Строганов весь обратился в слух. Только машинально подносил к губам чарку с вином. Интерес казаков ох как был ему важен! Мещеряк вопросительно кивнул пермяку:

– А где Серебряная начало берёт?

– За Камнем сразу и берёт, – ответил Кочергин. – Был я у истока её…

– Вот-вот, про исток её! Мы казаки, мы плавать любим, – поглядев на своих товарищей-атаманов, объяснил Матвей Мещеряк. – Вышел ты из-за Камня, выплыл, вот конец Серебряной реки, вернее, начало её… А там?

– А ты и далее собрался, Матвей? – спросил пермяк.

– Ну, к примеру? Что далее-то?

Щуря правый глаз, Ермак улыбался разговору двух учёных мужей.

– Там выплывешь – и посуху топать придётся, – отвечал Трофим Кочергин. – Коли до другой реки…

Матвей вновь переглянулся с Ермаком.

– Вот именно – до другой, – кивнул Мещеряк.

– До Баранчи?

– До ней самой! И сколько топать посуху, – спросил любопытный Мещеряк, – до вашей Баранчи?

– Вёрст двадцать. А, робяты? – глянул Трофим на своих дюжих пермяков.

– А то и двадцать пять! – сказал кто-то.

– Во-во, – вторили ему. – Не менее!

– Только Баранча не наша уже, – заметил Трофим. – Там осторожно топать надобно, потому как там и открываются земли пелымцев, врагов наших окаянных. Но их под самым Камнем мало: они все больше в своём уделе, в Пелыме, обретаются. Сам-то край – безлюдный!

– Чёрт бы с этими лешими! – махнул рукой Матвей. – Ты далее, далее говори! Про Баранчу!

– Двадцать пять вёрст до Баранчи. Ну а как с Баранчи ты поплывёшь, казак? На чём? – спросил наивный Трофим Кочергин. – Струги рубить?

– Мы, коли надо, наши струги на плечах носим, – рассмеялся Матвей Мещеряк.

Захохотали пермяки – корабли на плечах таскать! Во даёт казак!

– Весёлый ты казачок! – отпивая из чаши, кивнул Трофим Кочергин. – Я это ещё на Волге понял! Ну, хорошо: донёс ты свои корабли до Баранчи. Там их на воду. И по Баранче пойдёшь…

– Куда она путь держит? Если от её хвоста смотреть?

– А к Тагилу и держит путь Баранча.

– И много до Тагила вёрст?

– Не мерил, но достаточно.

– А потом как?

Казацкие атаманы слушали пермяка с нарастающим вниманием.