Однако Сахара была такой не всегда. На ранних этапах развития современного человечества она была относительно влажным и довольно заселенным человеком местом. Там повсюду находят места стоянок древнего человека, возраст которых — 80 000–100 000 лет, что соответствует эпохе среднего палеолита. И только с наступлением последнего ледникового периода, начавшегося 80 000 лет назад, люди исчезли из Сахары. И хотя около 50 000 лет назад произошло, похоже, непродолжительное повышение температуры (и, следовательно, увеличение количества осадков), и северное полушарие немного прогрелось на несколько тысяч лет, начавшееся 70 000 лет назад понижение температуры стало общей тенденцией. Для Африки это означало более засушливый климат и расширение Сахары. Мы узнали об этом по увеличению количества песка в осадочных породах Средиземного моря, датируемых тем временем, а также по исчезновению видов животных и растений, характерных для саванны.

Первые люди эпохи верхнего палеолита достигли Ближнего Востока, вероятно, около 50 000 лет назад, когда климат был теплым и влажным, и восточная Сахара отступила, открыв доступ к Красному морю. Возможно, они мигрировали вниз по Нилу к Средиземному морю, а затем распространились на восток через Синайский полуостров. Либо древние человеческие популяции могли переместиться в Южную Аравию через Баб-эль-Мандебский пролив шириной около 20 км. Горные районы Западной Аравии задерживали влагу преобладающих там западных ветров, дующих со стороны Красного моря. И благодаря относительно влажному климату могли возникнуть характерные для саванны условия, подходящие для охоты людей эпохи верхнего палеолита. Даже сегодня далеко на север до города Медины, расположенного в Саудовской Аравии, простирается узкая полоса степи, уникальная для суровых условий большей части Аравийского полуострова. В прошлом эта степная полоса могла быть частью области с подобной экосистемой, простирающейся на юг от расположенного на территории современной Иордании залива Акаба и открывающей дверь в Евразию.

Нейробиолог Уильям Кэлвин, много писавший о климате и начале эволюции человека, сравнивал Сахару со своего рода гоминидным «насосом». Во время влажных периодов Сахара поддерживала существование человеческих популяций, сосредоточенных, вероятно, вокруг оазисов, или рек, или в областях, получавших влагу от господствующих ветров. Когда условия становились более сухими, Сахара могла превращаться в необитаемую пустыню, вынуждая людей мигрировать. Кэлвин выдвинул предположение, что климатические изменения, произошедшие 50 000 лет назад, могли быть стимулом для миграции людей верхнего палеолита из Северной Африки на Ближний Восток.

Но каким бы путем древние люди эпохи верхнего палеолита ни достигли Леванта, ясно, что ухудшение климата, начавшееся 45 000 лет назад, накрепко заперло их в новом месте проживания. Свой самый засушливый период Сахара переживала 20 000–40 000 лет назад, и вполне вероятно, что в это время все ранее пригодные для проживания области были поглощены пустыней. На новом континенте люди оказались в ловушке.

Генетические данные подтверждают это, а также предоставляют нам следующую подсказку относительно нашего путешествия. С помощью описанного ранее абсолютного метода датировки было установлено, что возраст маркера М89, который встретился нам на нашем главном пути в Евразию сразу же после M168, составляет примерно 40 000 лет. Из-за возможных ошибочных допущений в процессе вычислений, в частности при определении скорости, с которой происходили новые мутации, эта оценка фактически охватывает период 30 000–50 000 лет, и есть вероятность (с учетом климатических данных), что М89 появился в конце этого диапазона — 45 000–50 000 лет назад. Именно поэтому он объединяет популяции, проживающие в Северо-Восточной Африке — в частности, в Эфиопии и Судане, — с населением Леванта. О том, что вслед за этими несущими маркер М89 популяциями закрылись ворота в Сахару, можно судить по низкой частоте встречаемости в северо-восточной Африке евразийских маркеров, которые появились позже на линии М89. Если бы Африка и Левант были частью непрерывной области, которую занимали люди эпохи верхнего палеолита, мы могли бы ожидать там относительно равномерное распределение маркеров. На самом же деле, похоже, что эмиграция популяций, несущих маркер М89, который мы можем назвать ближневосточным маркером, была последним значительным обменом между субсахарской зоной Африки и Евразией эпохи верхнего палеолита. Мир был разделен на африканский и евразийский, и это продолжалось в течение десятков тысяч лет до тех пор, пока вновь не состоялся значительный обмен.

Наличие маркера М89 и в Северо-Восточной Африке, и на Ближнем Востоке, а также возраст археологических находок эпохи верхнего палеолита в Леванте помогает нам ответить на вопрос, была ли Евразия заселена в результате единственной эмиграции из Африки, происходившей вдоль побережья. В Африке не были найдены Y-хромосомы с маркером M130, и это говорит о том, что данный прибрежный маркер возник на M168 хромосоме еп route[25] в Австралию. И наоборот, Y-хромосомы М89 не найдены ни в Австралии, ни в Юго-Восточной Азии, но они встречаются с довольно высокой частой в Северо-Восточной Африке. Это означает, что М89 появился чуть позже, чем M130, в популяции, оставшейся в Африке после того, как прибрежные мигранты ушли в Австралию. Именно эти, не имевшие хромосомы M130 люди впервые колонизировали Ближний Восток. Существуют археологические доказательства присутствия в Леванте людей современного типа около 45 000 лет назад, а значит — им надо было откуда-то прийти. Северо-Восточная Африка — единственное место поблизости, где были найдены стоянки древних людей, датируемые примерно этим же возрастом, и самое главное, те же генетические маркеры, которые мы видим в Леванте. Таким образом, генетические и археологические данные говорят нам, что была вторая миграция из Африки на Ближний Восток.

Когда наши переселенцы эпохи верхнего палеолита прибыли в Левант, дорога к сердцу Евразии была открыта. Главный путь — безбрежная степь, не отличавшаяся от африканской саванны с точки зрения видового состава и простиравшаяся от залива Акаба в северном Иране до Центральной Азии и Монголии. Сахара была преодолена, и последующее расселение этих полностью современных людей ограничивалось только их собственной «охотой к перемене мест». У них было достаточно интеллекта, чтобы завоевать континент, и этот процесс начался с постепенной миграции по степному пути — континентальному эквиваленту южного прибрежного пути.

Рис. 6. Маркер М89 характеризует основную Y-хромосомную линию у неафриканцев

В это время дичи должно было быть в изобилии. Крупные пастбищные млекопитающие степной зоны — в частности, антилопы и полорогие жвачные, предки домашней коровы — были, должно быть, легкой добычей для древних людей, и те постепенно расширили свои пределы, так как их численность росла. Перемещаясь на север и на запад, некоторые из них могли вскоре достичь Балкан и стать первыми современными людьми в Европе. Однако их численность, вероятно, не была большой, поскольку гораздо проще было остаться в пределах степной зоны, к которой они так хорошо приспособились. Горы и леса умеренного пояса Балканского полуострова должны были показаться первобытным людям верхнего палеолита до M130 вольно чуждыми, и генетические данные подтверждает это. Результаты исследований Y-хромосомы свидетельствует о том, что родословная очень немногих европейцев началась непосредственно в Леванте 45 000 лет назад. В Западной Европе частота встречаемости нашего канонического левантийского предка эпохи верхнего палеолита, М89, составляет всего лишь несколько процентов. Возможно, эти несколько ближневосточных переселенцев и привнесли в Европу первые признаки культуры эпохи верхнего палеолита, известной как шательперонская, но они не оставили прочного следа. До настоящего завоевания Европы и конца мустьерской эпохи пришлось ждать более поздней волны иммиграции — людей с несколько иными ингредиентами в их генетическом супе.