— Вы думаете, люди Абу-Кадыра пойдут за нами?

— По этому маршруту нет. Но охотиться будут, безусловно. Мыдважды выходили на их людей. Слишком много убитых, — недовольно заметил Асанов.

— Люди устают, — осторожно заметил Рахимов, — думаете завтраутром успеем перейти этот хребет?

— Должны успеть, — ответил Асанов, — и так потеряли слишкоммного времени.

— Елагин говорит, впереди еще труднее будет, — напомнилРахимов, — а у нас столько груза. Не дай, Бог, кто-нибудь сорвется.

— Что предлагаете? — спросил Асанов.

— Два-три человека с грузом идут медленно, не торопясь,могут даже подождать, — предложил Рахимов, — пятеро остальных налегке проходятмаршрут и выходят к дороге на Зебак. После того как мы разобьем там лагерь,можно будет вернуться за грузом. Нам все равно нужны будут еще день-два, чтобыобстоятельнее узнать о Нурулле, о его людях. А за это время грузы спокойнодойдут до места назначения, и мы сумеем лучше подготовиться к операции.

— Разумное предложение, — согласился Асанов, — мыдействительно будем работать в Зебаке довольно долго. Кого предлагаете в первойпятерке? В любом случае должны идти Падерина и Чон Дин, способный заменитьТашмухаммедова. Он знает местные языки, явный кореец, которого можно принять закитайца или киргиза. А у представителей этих наций на лице бывает меньшерастительности, это уже неплохо, не вызовет подозрений.

— Значит, я должен остаться, — понял Рахимов.

— Другого выхода нет, — кивнул Асанов, — первую группувозглавлю лично. Вам оставляю Елагина и Борзунова. Елагин мастер спорта поальпинизму, а капитан Борзунов поразительно выносливый человек. Впятером мывыходим в долину, высылаем первую пару в Зебак и еще двое возвращаются загрузами. Пятый остается на связи.

— Все правильно, — согласился Рахимов, — тогда мы втроемостаемся здесь.

— А мы пойдем через ледник, — достал карту Асанов, — чтобыбыло быстрее. Возьмем с собой только самое необходимое. В Зебаке нас ждетсвязной.

— Не знал этого, — удивился Рахимов, — а почему вы HPговорили?

— Пока нет ничего конкретного, — уклонился от ответа Асанов,затем, подумав, добавил, — не хотел давить на психику наших ребят.

Он поднялся, громко приказав:

— Падерина, Машков, Чон Дин, Семенов, идут вместе со мной.Остальные остаются здесь, будете идти в обход, очень медленно, не ввязываясь нив какие бои. Это приказ. Падериной, Чон Дину взять все необходимое для«экскурсии» в Зебак.

Еще через полчаса они впятером выступили. Следовалоторопиться. У Асанова тревожно заныло на душе, когда, оглянувшись, он увиделтри одинокие фигуры оставшихся офицеров.

Они шли почти три часа, пока наконец не вышли кобозначенному месту.

Идти нужно было через ледник. Семенов долго смотрел наверх,проверяя ледорубом толщину ледового покрытия.

— Здесь идти очень опасно, — наконец пробормотал он.

— Почему? — устало спросил Асанов.

Маршрут был, конечно, крайне трудным.

— Не нравится мне этот ледник.

Семенов вытер пот, снова ударил рядом с собой ледорубом.

— Здесь в любой момент может начаться обвал. Очень трудныйпереход.

— Какие предложения? — Асанов не любил, когда ставили тольковопросы.

— Если пойдем; то крайне осторожно. Может начаться обвал.Нельзя кричать, стрелять, производить какой-либо шум.

— А пройти можно?

— Думаю, да. Здесь не так сложно.

— Тогда вперед.

Первым в связке понимался Семенов. За ним шел Чон Дин.Асанов шел третьим. Он не хотел себе признаваться, но подсознательно поставилПадерину после себя. Последним шел Машков.

Если для мастера спорта Семенова здесь было не так сложно,то остальным пришлось тяжко. Даже профессиональная подготовка не особеннопомогала при переходе. Они почти достигли вершины, когда Асанов распорядилсясделать привал.

— Полчаса, — сказал он, зная, что хребет нужно проходитьбыстро. Здесь в горах была довольно сильная ультрафиолетовая радиация. Ужетемнело, а идти еще предстояло часа четыре.

— Утром вы должны быть в Зебаке, — сказал Асанов Падериной,— учтите, что Чон Дин знает только фарси. На пушту он говорит плохо. В Зебакесвязной будет ждать вас на базаре, ъ лавке Али-Рахмана. Спросите: не ждет ли онвестей из Дели? Ответ: нет, мои родные в Бомбее. Он даст полную информацию олюдях Нуруллы.

— Понимаю. — Падерина посмотрела на часы, — может, сократимнаш привал на пятнадцать минут?

— Я согласен, — встал Асанов, — идем дальше.

Это был самый сложный, самый трудный отрезок пути.Приходилось пускать в ход даже скальные крючья, чтобы удержаться на отвеснойскале. С другой стороны, солнце стремительно уходило за горизонт и следовалоторопиться.

Много раз, потом, в следующие три дня Асанов будетспрашивать себя: правильно ли они поступили, вывдя вечером. Но ответа, такмучившего его, не найдет.

Они шли все вместе, держась близко друг от друга, когдавнезапно Семенов поднял руку.

— Здесь нужно быть осторожнее, — сказал он, — сначала пойдеммы с Чон Дином. Потом поднимем всех остальных.

Отцепившись от общей связки, двое офицеров поднимались поскале, вбивая страховочные крючья в камни.

Наконец они достигли вершины, бросили сверху веревку.

— Поднимайтесь, — крикнул Семенов, — все нормально.

Как и прежде, первым пошел Асанов. Несмотря на свой возраст,он сохранил удивительную подвижность, был в хорошей спортивной форме. Следомшла Падери-'на. Замыкающим поднимался Машков.

Все произошло неожиданно, словно в ужасном мелодраматическомкинофильме. Посыпались камни, и вдруг поскользнулся Машков. Миг, и он скользит,по скале, резко дернув веревку. Падерина, не удержавшись на ногах, падает,страховочный крюк, вбитый, видимо, не совсем сильно или расшатанный упавшимкамнем, вылетает и уже двое людей несутся в бездну. Следующий страховочныйкрюк, покосившись, устоял.

Асанов сумел задержаться на скале. Двое людей нависли надбездной. Если не считать короткого восклицания Машкова, все происходило вполном молчании.

Асанов держался за скалу, чувствуя, как трудно поддерживатьему сразу двоих людей. Сверху раздавались крики Семенова и Чон Дина. Первый ужелез обратно, чтобы помочь генералу. Но Акбар чувствовал, что не выдержит.Веревка больно впилась в его левую руку, и он держал двоих практически однойрукой. И его силы постепенно иссякали.