Он показал ей дом, представил Барту и заставил переодеться в одну из своих маек; Ани сидела на стуле в кухне, нахохлившись, и старалась не шевелиться, так как каждое движение оголяло то левое, то правое плечо; майка доходила до самых колен.

– Если подвязать пояском, получится платье. – Пошутил Дэйн. Вновь неудачно, так как гостья не улыбнулась – она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Итак, начнем. – Эльконто смущенно прочистил горло, взял в руки шариковую ручку и придвинул один из чистых листов бумаги, что принес с собой. Напротив Ани дымился кофе; на блюдце нетронутыми лежали три печеньица с шоколадной крошкой – он бы давно их съел, она не касалась, стеснялась. Из-за падавших на стол солнечных лучей бумага казалась не белой – светящейся. Он неуклюже нарисовал на ней бюстгальтер. Присмотрелся, добавил кружевные лямочки и два цветочка на каждой чашечке; лицо Ани-Ра сделалось розовым.

– Я еду в магазин – за едой и одеждой для вас. Мне нужно знать размеры.

Ее щеки пошли ярко-красными пятнами.

– Не-е-е, мадам, так не пойдет. Если я не буду знать размеры, я просто скуплю все, что у них есть. Все трусы и все лифчики любых размеров. А вы же сами будете выбирать, что подходит. Так лучше?

– Не надо ничего покупать.

– Надо. Вам нужно будет менять нижнее белье. Или хотите ходить в моем? Пожалуйста, не жалко.

Он провоцировал ее и знал об этом. Ну, а как еще? Им придется найти общий язык и начать общаться. Чем быстрее они придут к взаимопониманию, тем быстрее научатся комфортно сосуществовать под одной крышей.

– Так какой размер?

Она выдавила из себя слова, словно остатки сока из застывшей корки лимона.

– В3.

Дэйн тут же сделал у картинки пометку. Дорисовал трусы с рюшечками, поднял голову.

– Тоже «В». – Быстро добавила Ани, не отрывая взгляд от окна; кожа на ее щеках не розовела – пылала. Глаза лихорадочно блестели.

– Послушайте, может, была сумочка? Моя сумочка? Там, в такси? Там могли быть мои документы, деньги, кредитки… Я могла бы сама все купить. А так я… Я – нахлебница!

Последнее слово прозвучало с такой горечью, что Эльконто вновь стало жаль одетую в безразмерную футболку девчонку; теперь и не скажешь, что вчера эта фурия пыталась его зарезать. Обычная, смущенная до крайней степени мадам. Нормальная. Очень даже нормальная.

Дэйн мягко произнес.

– Не было сумочки. Не знаю, почему. Послушайте, – добавил он радостно, – давайте представим такой сюжет и поверим, что так все и было на самом деле. Вы приехали ко мне на свидание, мы понравились друг другу, встретились еще несколько раз, а затем вы переехали ко мне жить. Я накупил вам кучу барахла, всячески холил и лелеял, затем надоел вам – начал раздражать дурацкими шуточками, стал храпеть по ночам, некрасиво выдавливать зубную пасту из тюбика, разбрасывать по дому носки и вы хлопнули дверью. Так вот, представьте, что сейчас как раз время стадии «накупил вам кучу барахла». Ну, как?

– И мы еще не дошли до стадии «начал храпеть»?

Ани вновь кусала губы, как делала это очень часто, только теперь она кусала их для того, чтобы не улыбнуться.

– Даже не дошли до стадии дурацких шуточек.

– А за это барахло я когда-нибудь смогу расплатиться?

– В любое время. Только я не приму деньги.

– Почему?

Напряжение начало спадать.

– Потому что во время стадии счастливого «вместепроживания», вы принесли мне массу положительных эмоций. Так что, овчинка стоила выделки.

Она поняла намек. И впервые улыбнулась открыто.

– Я, все-таки, расплачусь.

– Как хотите.

– Расплачусь!

– Можете попробовать.

– Вот вы вредный!

– Да, я тот еще упертый перец. Можете начинать изучать эту черту характера, чтобы побыстрее дойти до стадии «надоел».

– Но мы ведь только начали!

Теперь они улыбались оба. А, увидев это, столкнувшись взглядами, тут же отвели их в стороны, смутились. Он взялся за шариковую ручку, она за полуостывший кофе. В солнечной, тихой кухне повисло молчание, но на этот раз не тяжелое – скорее любопытное и щекочущее. Косился на сидящих за столом людей Барт – с появлением Ани он сделался тактичнее, настороженнее и тише, редко подавал голос, но часто наблюдал.

– Значит, майки среднего размера?

– Да, где-то сорок четыре.

– А штаны? Вы их любите?

– Ношу.

– А юбки?

– Тоже иногда.

– А платья?

– Зачем мне платья?

– Вдруг пригодятся?

Дэйну казалось – еще чуть-чуть, и Ани покажет ему свой маленький кулак – распустит, наконец, сдержанность и рассмеется в голос, но та пока держалась.

– Не надо платьев.

– Как скажете… Хотя, что накуплю, то и будете носить. Носки, мыльные принадлежности? Есть предпочтения в запахе геля для душа?

Теперь она смотрела на него, распахнув глаза.

– Вы что, каждую неделю это делаете?

– Что именно?

Дэйн выпучился в ответ.

– Приводите сюда незнакомок, отшибаете им память, а затем задаете все эти вопросы?

– Я похож на маньяка?

– Ну… Чуть-чуть.

– Вот, спасибо! Всегда думал, что похож на кого-нибудь получше.

Отшибает память? Она думает, что он отшиб ей память намеренно? Подозревает его?

– Просто у вас такой тщательно спланированный список вопросов, будто вы повторяете его каждую неделю.

– Нет, чтобы похвалить! Мол, заботливый, хороший, умный. Обо всем подумал…

– Ну, да, обо всем… Совсем обо всем.

– Еще не обо всем!

Эльконто притворно нахмурился.

– Вы что, не помните? Мы пока еще на стадии «накупил кучу барахла»…

– А долго эта стадия будет длиться?

– Что?

– Она начинает мне нравиться.

Дэйн откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и проворчал:

– У-у-у… Женщины!

Спустя несколько минут они закончили определяться с размерами вещей и перешли к еде.

– Что вы любите в еде?

– Не знаю. – К Ани вернулось смущение. – Не помню.

– Ну, есть вы, любите?

– Издеваетесь?

– Значит, любите. Осталось выяснить «что». Предупреждаю, я готовить не умею, не могу даже яичницу пожарить. Как-то пробовал – вышло горелое дно и болтанка сверху – я выкинул ее в мусорку, так что не рассчитывайте на столовый сервис. Все, что я ставлю на огонь, становится несъедобным.