– Ваш босс Иван… – начала Маша.

– …господин Литвинов, – завершил тот.

– Литвинов? Ну, раз Литвинов, – вздохнул Телегин, – так это только его босс. Не наш. Наш – Могильный.

– Так что вам нести?

– Несите икру!

– Мария, я думал, ты передумала.

– Борис, я передумала. И давай, что там у тебя. Бизнес-план по реализации отходов картона?

Телегин подождал, пока официант ушел, достал из кармана брюк листок, разложил его на столе и нежно разгладил.

– Вот! – приподнято представил он крючковатую писанину.

– Что вот?

– Это наш с тобой бизнес-план!

– По предотвращению простоев производства?

– Морозова, какая ты все-таки недалекая личность! О чем ты думаешь на отдыхе?

– С тобой – о работе.

– Согласен, сам виноват. Мария, я на тебе женюсь.

– Неужели?

– А раз я совершаю такой неожиданный, полный чувств поступок, то должен застраховать наши отношения. Это брачный договор. Наброски, разумеется. Мы обсудим его вместе и только после этого нанесем пункты набело…

– «И мы напишем на этом листе повесть нашей любви», – тихо напела Маша, понимая, что ей таким привычно деловым способом делают предложение руки и сердца. Но она хотела бы его услышать от другого мужчины.

– В некотором смысле да, – обрадовался Телегин. – В финансовом, так сказать. Я озвучиваю?

– Давай.

– Пункт первый, основной. «Стороны расстаются без взаимных финансовых и моральных претензий…»

– Стой, Телегин. Расстаются? Но это же брачный договор.

– Я предусмотрел все.

– Это хорошо, что ты такой предусмотрительный. Давай второй пункт.

– Там в первом еще много чего интересного.

– Интересного мне? Вряд ли.

– Ладно, пункт второй. «Рожденные в браке дети после развода остаются с отцом».

– Телегин, тебе кто-нибудь говорил, что ты болван?

– Нет.

– Тогда я тебе это говорю.

– Мария! Морозова! Ты не можешь мне отказать. Я тебя тогда… уволю!

– Увольняй.

– Мария, Мария, угомонись, – застонал Телегин, хватая ее за руку. – Подумай о нашем будущем. Ты классный специалист, я ответственный руководящий работник, у нас сложилась отменная пара. Объедини наши заработные платы за месяц и помножь на количество лет в браке, получится охренительная сумма. Где ты найдешь еще такого мужика?

– Борис, – вздохнула Маша, поднимаясь со стула, – иногда мне кажется, что ты бредишь.

– Морозова, не уходи-и-и… Я на тебе захотел жениться…

– Не канючь, Телегин. Честное слово, это смешно выглядит. А ты руководящий работник. В будущем – директор солидного предприятия.

– И тебя это не возбуждает?

– Нисколько.

– Ну, Машка… ну, Машка…

– Не запрягал… А-а-а, вот и Эллочка. Эллочка, иди к нам! Зарплата у нее, конечно, меньше моей, но если сложить и помножить, то вам хватит. Чмоки-чмоки, дорогая.

Легкой походкой от бедра к ним подлетела секретарша.

– Я познакомилась с инструктором по лыжам! Вроде бы ничего, но в целом… Ой, Боречка, а чего ты такой кислый?

– Жениться решил, – бросила Маша, собираясь их покинуть.

– Да ты что?! – обомлела Эллочка.

– Ага. Икру заказал и шампанское.

– Для кого?! На ком?!

Маша сделала паузу, насмешливо глядя на Телегина.

– На тебе, Элеонора! – бросил он в отместку.

– Обалдеть! Машка, ты это слышала?!

– Ты лучше это, – она ткнула пальцем в каракули, – послушай.

– Что это, Боречка?

– Брачный договор, – тяжело вздохнул Телегин.

Маша уже уходила, слыша за своей спиной:

– Пункт первый. «Стороны расстаются без взаимных финансовых и моральных претензий…» Согласна?!

– Еще бы! Дальше можешь не читать. Если с печатью в паспорте, то я на все согласна.

Вот и сговорились.

Маша вышла на мороз и вдохнула полной грудью хорошую порцию бодрящего воздуха. На «Ключи» надвигались сумерки, густые, безнадежные, щемящие душу тоской и совершенно не новогодним настроением. Так нельзя! Она решила не поддаваться пессимизму и верить в торжество справедливости. Был ли положительный момент в сегодняшнем дне? Телегин наконец-то решил жениться. Еще неделю назад, да что там неделю, пару дней назад Маша с удовольствием приняла бы его предложение. Удовольствие, конечно, было несколько сомнительным в свете высоких чувств, но раньше она о любви не задумывалась. Жила, работала, переругивалась с мамой. Кстати, маме нужно позвонить.

Маша остановилась под фонарным столбом и достала телефон. Она не заметила, как под соседним столбом застыла напряженная мужская фигура, словно огромный сильный барс готовился к прыжку, чтобы накинуться на свою добычу и задушить в объятиях.

– Мам, привет. У меня все хорошо. Нет, не работаем, как обычно, а отдыхаем. Сегодня я почти каталась на коньках. Почему почти? Так получилось. Что новенького? Телегин предложил мне выйти за него замуж. Думаешь, следует соглашаться? Ма, я знаю, что он приятный парень. Ма, я знаю, что за ним как за каменной стеной. Нет, ма, я не согласна насчет последнего шанса…

Мама воодушевилась хорошими, с ее точки зрения, новостями и принялась нахваливать на все лады непосредственного начальника дочери, будто уже догадывалась о том, что между ними произошло. Маша не стала говорить, что она с негодованием, да-да, отчего-то именно так получилось, отвергла брачный контракт Телегина и подставила ему вместо себя Эллочку. Зачем лишний раз расстраивать маму, мечтавшую побыстрее сплавить взрослую дочь с рук? Это у нее называлось «пристроить», но сути не меняло.

– Видела сегодня в булочной Соню Каримову, – с придыханием говорила мама. – Она беременна. Вторым! Машка, а ты даже за первым никак не соберешься. Я ей сказала, что ты делаешь карьеру. Тебе привет.

Знала бы мама, что и на карьере Маша поставила крест! Лучше ей этого не знать.

– Телегин составил брачный договор, по которому дети остаются у отца в случае развода родителей.

Зачем она это сказала? Вспомнила о детях.

– Какой благородный мужчина, – восхитилась мама. – Его будущая бывшая жена должна быть счастлива! Он предоставляет ей полную свободу действий.

– Он посчитал, что, если сложить наши деньги, получится здорово, – вяло продолжила Маша, надеясь, что мама возмутится и пошлет будущего зятя далеко и надолго.

Но мама не посылала.