– Доброе утро, Семен Алексеевич.

– Доброе утро, Светлана Леонидовна. Великолепно выглядите.

– Спасибо, – а про себя подумала: «А он, оказывается, все замечает или не с той ноги встал».

– Сегодня у нас по расписанию посещение замка Пьерфон. Вы планируете посетить rue de Rivoli[110]?

– Да, нужно сувениры купить.

– Для замка можно будет не переодеваться. Предлагаю встретиться в час в баре De La Tour Saint Jacque, координаты у Вас в телефоне. – Он достал мобильный и нажал кнопку. Светлане пришла «эсэмэска». – Он на продолжении улицы. Телефон, надеюсь, зарядили?

– Конечно, да тут и сложно потеряться, улица-то прямая, – глядя на карту в мобильнике, ответила «француженка».

От кафе до замка играли в слова и фразы, подбирая то те, которыми можно играть на кончике языка[111], то те, которые бьют в нос. Перешли с официального Vous на Tu[112]. Доехали за полтора часа, по «штурманке» же, распечатанной Светланой из Гугл ес, время поездки составляло час пятнадцать. Задержались в парижских пробках. Километров за пять перестали пялиться в навигатор. Пьерфон возвышался мощными стенами. Полупустая парковка располагалась метрах в ста пятидесяти от входа в замок. Припарковав «Пежо», пошли вверх по почти пустой улице. Облачка перемигивались с солнцем. Замок своей монументальностью заставил бросить игру, Семен перешел на русский.

– Нам повезло.

– В чем?

– Что это не Бездеж.

– Что это такое?

– Замок в Чехословакии.

– В Чехии или Словакии???

– Не придирайся к словам. Там минут сорок нужно в горку карабкаться, некоторым, чтобы до входа дойти, пилюли нужны. Крайне противопоказана экскурсия с похмелья. А здесь цивилизация, небольшой подъемчик и, надеюсь, вуаля – касса у входа. – Светлана прочитала на доме табличку Rue Napoleon.

– С фантазией здесь у людей тоже небогато. Как у нас центральная улица либо имени Ленина, либо какого-то партсъезда. Так и здесь, что ни село, так главная улица имени Наполеона.

– Не скажи, здесь ему было, за что премию дать. Он купил развалины, а его племянник, кстати, тоже Наполеон, из госбюджета выделил средства на реконструкцию замка. Заметь, не уточняется имени какого Наполеона улица. Смотри, какая красотища. А чего я тут перед тобой умничаю, ты же мне маршрут и описания готовила? – Остановил туристов, идущих к парковке, и попросил их сфотографировать. – Светлана, становись рядом, а то вечно снимающий не запечатлен на фотках. – После пяти снимков Семен поблагодарил невольных фотографов отработанным «Мерси». Вдруг (именно вдруг, так как «француженка» не была готова к такому повороту) начал декламировать:

Ветры с страшным воем гневно налетают.

Древний замок – воин ветры отбивает.

Ветры так хотят, чтобы замок сгинул,

Но назад летят – не хватает силы.

С каждым годом больше метки старых ран,

Ведь не только ветры замок отбивал.

Он живой свидетель древних битв сражений.

Древний замок – воин с самого рожденья.

Ненавидит замок ветреная осень.

Но не плачут камни, хоть им больно очень.

Стонет лишь от боли замок всей громадой,

Но чужого горя никому не надо.

Секунд двадцать Светлана стояла и ничего не могла сказать. Воздух наполнял легкие. Непривычные запахи предгрозового лета, дыма от кухни, прогретого асфальта также сбивал с аналитического настроя. Босс взял инициативу по выводу сотрудницы из ступора на себя.

– Здорово? – и, не дождавшись ответа, – Это Костик написал про Бездеж.

– Сын Зильбермана?

– Нет, шеф-повар, который на «продленке» до тебя вел французский. Он, кстати, еще и рок-лабораторию ведет.

– Это такой «мачо»?

– Вот-вот, именно «мачо». Пошли, внутри посмотрим.

Замок осмотрели за два часа, фотографируясь. Роскошно – слабая оценка. Если уж Светлане понравился замок, что было говорить о Волкове. Легкий культурный шок. Больше всего «француженке» понравился «зал рыцарских дам», в котором чувствовалось незримое присутствие красавиц прошлого. Приосанилась. Совсем не хотелось дурачиться и кривляться перед фотоаппаратом, как около водосточной трубы в виде ящерицы во внутреннем дворе.

На выходе вкусные запахи напомнили, что перекусили в парижской кафешке совсем по-французски. Спускаясь по лестнице, Семен сказал: «Предлагаю поесть, чтобы зарядить батарейки, после прогуляемся на север, километрах в двух стоит микрозамок, может, приведений увидим, – взглянул на часы. – Ого, почти пять часов. До восьми успеем.

Чтобы « успеть», пришлось идти в пиццерию рядом с озером. Уложились за час, что при неспешном провинциальным обслуживании означает – почти «бегом». Солнце нырнуло в облака, обложившие все вокруг. План по осмотру окрестностей нужно было выполнить. Чтобы сократить путь, решили срезать по лесной дороге. Не успели подняться на холм, как грянул гром. Не зря в воздухе пахло грозой. Дождь вмазал секундой позднее. Ни зонтика, ни плаща. Понеслись к машине, перепрыгивая кочки.

В лесу листва еще сдерживала поток, но на асфальте дождь решил исправить ошибку. Начал закручивать капли в спираль, упиравшуюся в Светлану.

Что может быть романтичнее летнего дождя?

Нырнули в машину, хохоча.

– Семен, а ты сухой!

– Я за тобой спрятался.

– Я не такая толстая, – надула губки «переводчица».

– Ну, не знаю.

– Заводи скорее, и печку на максимум ставь!

Пьерфон вымер за три минуты. Дождь добавил настроения. Совсем не верилось, что Волков способен хоть кого-нибудь убить. Да и не хотелось об этом думать. По пути назад молчали, слушали диски. Въехав в людный Париж, опять продолжили игру в слова, подбирая созвучия. Все эти Же и Жэ[113]на кончике языка поднимали настроение. Влетели в гостиницу.

– Светлана, переодевайся и через пятнадцать минут встречаемся в ресторане, тебе обязательно нужно что-то горячее выпить.

– Обязательно.

Хотелось, чтобы вечер не заканчивался. Но, угостив «француженку» горячим шоколадом, Волков неожиданно прервал вечеринку.

– Все, девушка, теперь в теплую постельку и спать.

– После шоколада?