— Адил!.. — Старый ветеран назвал подполковника по имени, запросто. — Я же тебя еще мальчиком помню. Отец твой моим другом был.

— Потому, дедушка Абдул-Азиз, я и завел этот разговор, чтобы предупредить тебя и твоего старшего внука. Тут многие говорят, что Латиф пришел в район, чтобы с Шабкатом встретиться. Люди его обвиняют.

— И что нам делать? — Ветеран войны был в растерянности.

— Уехать? — непонятно кого спросил Шабкат. — Но я не могу это сделать, не завершив съемку. Мы уедем после празднования Дня Героя, когда доснимем сюжет об Амин-Султане. Дедушку я с собой в Москву заберу. У меня квартира просторная, живу я один. Места хватит. Дайте нам еще два дня. На третий мы уедем. Дедушке ведь в любом случае понадобится время на сборы.

— Разве я руковожу настроением толпы? — сказал подполковник Рамизов. — Но надеюсь, что за два дня ничего не произойдет, Латиф на село не нападет и не усугубит ситуацию. Если у вас есть возможность с ним связаться, сообщите ему это. Просто попросите его уйти туда, откуда пришел.

— Он сам мне звонил. Дважды. Я не знаю, как с ним связаться, — ответил Абдул-Азиз.

Шабкат промолчал, но твердо решил после отъезда полицейских позвонить Латифу и договориться с ним. Братья всегда могут найти общий язык.

Так по крайней мере должно быть в идеале.

Хотя я ничего не говорил бойцам, но они и сами прекрасно понимали суть дела. Раз командир на два часа раньше объявил отбой, значит, предстоит ночной подъем по тревоге с последующим выездом в район боевых действий.

Когда тревога была запланированной, всегда случалось именно так. А незапланированная объявляется независимо от того, спит взвод, сидит в столовой или занимается на полосе разведчика. Это тоже считается обычным явлением. Такое случается даже чаще, чем заранее запланированная тревога.

Сам я вместо сна отправился с накладными документами на отрядные склады, расположенные рядом с гаражом. Командир автороты выделил мне солдат, которые и загрузили в грузовик все то, что я получил для ночной поездки.

Взвод разберет эти запасы по рюкзакам. Хотя, например, часть сухого пайка наверняка в них не поместится, и мои бойцы вынуждены будут тащить продукты по горам на носилках. Расчет велся на пять дней. Это означает пятнадцать коробок с сухим пайком на человека.

Но в рюкзаке всегда должно помещаться еще множество вещей помимо продуктов питания. Тем более что мы планировали устраиваться в горах на камнях временным походным лагерем, то есть не разбивая палаточного городка. Значит, у каждого солдата должны быть при себе теплые вещи.

Но я все же успел после всех забот пару часов поспать и сразу проснулся, когда дневальный дотронулся пальцем до моего плеча.

— Пора?

— Так точно! Время, товарищ старший лейтенант.

Я встал, поручил дневальному поднять моего заместителя старшего сержанта Сметанина и передать ему приказ о тревожном подъеме взвода.

Потом я пошел умываться. Я всегда делал это долго, рассыпая вокруг тучу брызг, чем дома обычно сердил жену. Но в казарме, в офицерском кубрике имелся свой умывальник. Дуться на меня тут было некому.

Когда я вышел из кубрика в казарму, умытый и причесанный, мои парни уже стояли на центральном проходе. Старший сержант Сметанин доложил мне о готовности взвода выполнять поставленную задачу.

— Амуницию проверил? — спросил я старшего сержанта.

— Так точно! Все в порядке, товарищ старший лейтенант.

— Значит, так. У казармы должен стоять грузовик. Дневальный! Машина у выхода уже стоит?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Прибыла три минуты назад.

— Вот и хорошо. Три минуты назад, значит, это наш грузовик. Да другого и быть не должно. Выходим. В кузове запас сухого пайка, боекомплект и кое-что из дополнительного вооружения. Разбираем по рюкзакам. Там же носилки. Что в рюкзаки не поместится, понесем на них. Увидите в машине двух сержантов. Это инструкторы Росгвардии с беспилотниками. Они идут с нами. Надо оказывать им помощь в переноске тяжестей, поддерживать морально и физически. Там же, в машине, дизельный генератор на колесиках. Его пока не трогать, как и канистры с соляркой. Пусть там и стоят. В горы вам это добро придется тягать своими силами. Все. Взвод, на выход!

Старшему сержанту Сметанину повторять мою тихую, спокойную команду не потребовалось. Солдаты все слышали и сразу совершили поворот направо. В дверях никто не толкался. Бойцы выходили по отделениям.

Замкомвзвода вышел первым, потому что раздача запасов на поход — его задача. Иногда в его же обязанности входит и получение запаса на складах, но в этот раз я позволил Сметанину отдохнуть вместе со взводом.

Я дал бойцам три минуты на загрузку, сам потратил это время на проверку карт в планшетнике, потом вышел на крыльцо, совсем невысокое, всего в две ступени. Бойцы уже успели разобрать по рюкзакам сухой паек и теперь набивали патронами запасные магазины своих автоматов. Но это они обучены делать и во время движения. Ни единого патрона не потеряют в самую сильную дорожную тряску.

Поэтому я сразу дал стандартную команду:

— К машине!

Загрузились бойцы толково, без суеты, как делали это всегда, по отработанной схеме, с соблюдением привычной очередности. Подсаживать никого необходимости не было.

Я сел в кабину. Водитель знал маршрут движения и потому даже не заглядывал пока в свой навигатор.

Ехали мы без сопровождения бронетехники. В последнее время это допускается даже в горных районах. Впрочем, на нашем маршруте не было опасных мест, где погуливали банды. Такие участки всегда на учете. Офицеры оперативного отдела, которые прокладывали маршрут, прекрасно о них знают.

Кабина была трехместная. Между мной и водителем сидел мрачный и молчаливый младший сержант автороты, зажимающий коленями ручной пулемет Калашникова. Такого попутчика нам выделили потому, что мы полным составом высаживались из машины на месте назначения. Возвращаться в одиночку водителю было то ли скучно, то ли опасно. Честно говоря, я не знаю, что для него хуже.

Он постоянно что-то говорил, нимало не интересуясь, слушаем мы его или нет. Парень общался сам с собой. Есть такая категория людей, которых это более чем устраивает. Наверное, младший сержант был того же мнения о нашем водителе, потому что я не услышал ни одной его реплики в ответ на этого парня.

Сразу за военным городком начинался самый тяжелый участок дороги, где асфальт был не просто разбит, а выломан крупными кусками. Так неучтиво с ним обошлись гусеницы наших боевых машин пехоты несколько лет назад. С тех пор дорогу никак не восстановят.

Дальше следовал жилой поселок, в котором за дорогой более-менее следили. Там уже можно было ехать быстрее, не так трясло.