Ночные кошмары считались порождением Сетха. Чтобы прогнать их, следовало совершить обряд, защищавший от любых злых сил, какие могут «сесть на грудь» спящему. (Образ злого духа, сдавившего человеку грудь, встречается у разных народов и передает ощущение паралича или удушья, которое нередко сопутствует кошмарам. В китайской культуре считается, что на человека ночью наваливается призрак, а в некоторых мусульманских странах эта роль отводится злобному джинну. В современном Египте – на западном берегу Нила в районе Луксора – подобное существо называют кабус.) Во время обряда египтяне произносили заклинания вроде тех, что собраны в «Книге изгнания ужасов, что приходят обрушиться на человека в ночи» (ныне «Лейденский демотический папирус», inv. 1348, v. 2). В этих ритуальных формулах человек отождествлял себя с богами или же исполнял роль Хора. На помощь можно было призвать и других богов – Осириса или Сиа. Злобным духам приказывали отвернуться, чтобы дурной глаз не глядел на спящего.

В той или иной форме магия играла важную роль в повседневной жизни Древнего Египта. Любой мог воспользоваться амулетами с изображением Бэса или Таурт для защиты от злых духов; вероятно, большинству египтян были известны и простые заклинания, помогавшие в домашних делах. Однако в более сложных случаях люди звали специалиста – жреца-заклинателя, который знал множество ритуальных формул и мог совершать весьма затейливые обряды.

Благодаря своим магическим силам жрецы-заклинатели часто фигурировали в сказаниях и легендах. Они приставляли на место отрубленные головы, превращали восковые фигурки животных в настоящих диких зверей, повелевали морям расступиться и оживляли глиняные статуи. В действительности же это были грамотные, хорошо образованные служители храмов, которые имели доступ к обширному корпусу магических текстов и применяли специфический метод – запугивали богов. Заклинатель объявлял, что имеет над ними власть и что если они не подчинятся его воле, то в мир вернется хаос. «Не станет ни небес, ни земли, – гласит одно из заклинаний. – Не станет пяти дней, что завершают год. Померкнет солнце. Вода в реке не поднимется в назначенный срок». В то же время жрец полностью отождествлял себя с кем-то из богов – с Хором или Тотом. Отождествляясь с ним, жрец получал такую же власть над мирозданием.

В древнеегипетских ритуальных формулах содержится множество отсылок к мифам. Заклинание, в котором текущая ситуация, например болезнь, связывалась с мифологическим сюжетом, обретало особую силу. Считалось, что если некий обряд однажды помог божеству, то он окажется не менее действенным и в новых обстоятельствах. Нередко заклинания черпали волшебную силу в истории Исиды, прятавшей младенца Хора от Сетха (см. выше); в одном из таких заклинаний, призванных облегчить боль, страдалец отождествляется с Хором, и лишь затем приводится магический рецепт:

Мифы, в которых Хор-младенец страдает от ядовитых укусов или нуждается в защите от скорпионов и змей, записывали на стелах, называемых циппи. На такие стелы наносили заклинания и изображения Хора, держащего в руках опасных животных или стоящего на спинах крокодилов. Жрец лил воду на стелу; стекая по надписям, вода вбирала в себя их чудодейственную силу. Затем воду нужно было выпить, чтобы чары вошли в тело.

Хор-младенец с опасными животными в руках

Древние египтяне верили, что демоны и призраки насылают болезни, а потому нередко использовали магию для защиты. Этих существ отгоняли амулеты с изображением богини Сехмет, а также чеснок, золото, слюна и пиво; из более экзотических – желчный пузырь черепахи. Демоны в первую очередь считались посланцами могущественных богов и исполняли их поручения – к примеру, покарать кого-то за святотатство. Они обитали в местах, откуда из Дуата существовал переход в царство живых: водоемах (там можно было встретить злокозненную демоницу, которую египтяне назвали урет, «великой»), усыпальницах и пещерах. Чаще всего демонов изображали в виде змей с кинжалами, крокодилов или быков с человеческим телом, однако попадались и откровенно жуткие существа, например демон мигрени Сехакек: «Глаза у него в голове, а язык – в анусе; он тот, кто пожирает хлеб ягодиц своих; правая рука у него развернута прочь от тела, а левая лежит на лбу; пища ему – нечистоты, и боги некрополя трепещут перед ним».

Шемаиу («бродячие демоны») и суау («странники») могли вызывать инфекционные болезни; в иных случаях демон вселялся в тело смертного по поручению одного из богов. В демотической «Сказке об Инаросе» Осирис отправляет двух демонов – Любящего Раздор и Хора-Мстителя? – «дабы заронили злобу в сердце Пимаи-младшего, сына Инароса, против Уртиамонниута, сына Инароса». Демоны вселяются в Пимаи, когда тот пирует в окружении сорока сподвижников, отчего тот забывает о пире и внезапно начинает рваться в битву, ошибочно полагая, что его вдохновляет бог Атум.

Призраки также могли навредить живущим. В тексте под названием «Наставление Ани» говорится:

И доброжелательные, и злокозненные духи были привычным элементом мифологического пейзажа Египта; общение с усопшими считалось естественной частью жизни. В конце каждой недели египтянам полагалось относить еду и питье к усыпальницам и гробницам предков. Во время праздника Опет, ежегодно проходившего в Фивах, целые семейства отправлялись в некрополь, чтобы пообедать в обществе усопших, и оставляли в гробницах подношения своим предкам или же просто известным деятелям прошлого. Умершие покоились у границ поселения, но навсегда оставались частью сообщества.

Желая вступить в контакт с загробным царством, древний египтянин писал «письмо усопшему». Эти письма часто выводили чернилами на внутренней стороне чаши для подношений и оставляли в гробнице; окончив трапезу, усопший непременно бы его заметил. Таким образом живущие, к примеру, призывали на помощь покойных родителей (напомнив о заботе, которой окружали их при жизни, чтобы они хорошенько прониклись чувством долга) или возлагали на усопших ответственность за постигшую их беду. Если у живущего появлялось подозрение, что за его несчастьями стоит злокозненная мертвая родня, он мог даже пригрозить обращением в суд Осириса в Дуате. Иногда нового покойника просили связаться с тем, кто умер намного раньше.