Послышалась команда, заскрипели цепи, опуская через глубокий ров ворота, стальная решётка поползла вверх. Конный отряд на всём скаку ворвался во внутренний дворик, сразу заполнив его. Слышался храп лошадей, стук подков, бряцание оружия, команды десятников, приказывающих спешиться.

Барон спрыгнул с коня, бросил поводья оруженосцу, передал щит и копьё, и бегом, прыгая через ступеньку, заспешил в замок, придерживая у левого бока прямой меч.

Увидев склонившихся перед ним слуг, Сиурд пророкотал:

— Где?!

— Тело госпожи в её покоях, — робко ответил один из слуг, склонившись ещё ниже.

Тувлер быстрым шагом направился туда. Его красный плащ из тонкой шерсти крылом подлетал за спиной, окровавленные шпоры тревожно звенели по плитам, вторя тяжёлым шагам и позвякивающим кольчужным колечкам.

Толкнув обеими руками створки дверей, Сиурд увидел много горящих толстых свечей, пламя затрепетало под потоком ворвавшегося холодного воздуха. Тувлер стремительно пересёк комнату, не обращая внимания на склонившихся служанок в чёрных одеждах и белых платках, плотно покрывающих головы, оставляя открытыми лишь бледные лица. Развивающийся плащ погасил несколько свечей. Служанки тут же зажгли их вновь, притворив распахнутые створки.

Барон бросил быстрый взгляд на кровать графини под балдахином, убранную чёрным шёлком без единой складки, придававшему ложу торжественно-мрачный вид, и прошёл к возвышению, где прежде стоял длинный стол и стулья с высокими спинками. Сейчас здесь на неширокой скамье лежало тело Халны, обряженное в белые длинные одежды. Белый платок закрывал её волосы, резко контрастируя с неживой маской спокойного лица.

Служанки постарались, замазав все синяки и кровоподтёки, придав лицу умершей госпожи спокойно-отрешённый вид.

Опустившись на колени перед телом, барон склонил в молчании голову, сняв шлем, отчего светлые волосы рассыпались по могучим плечам. Молчание длилось долго. Никто не смел шелохнуться. Только пламя многочисленных свечей едва трепетало, разгоняя полумрак комнаты.

Глубоко вздохнув, барон поднялся с колен и вышел из покоев графини. За дверями он увидел начальника стражи замка.

— Наместник, — прогудел Тувлер, уставившись на старшего стражника.

Тот увидел страшные глаза и невольно сравнил их с глазами любимой собаки барона, с которой Тувлер ходил на медведя. Начальник стражи много раз помогал выгонять медведя из берлоги. Огромная псина без единого рыка бесстрашно бросалась на зверя, смыкая челюсти на его глотке, не замечая острых когтей, вырывающих из неё куски мяса вместе с густой длинной шерстью… А барон вгонял в медведя острую рогатину, не позволяя зверю подняться с окровавленного снега.

— Наместник в своих покоях. Он при смерти, — ответил с поклоном начальник стражи.

Сиурд Тувлер отправился туда. Войдя в покои Минука, увидел слуг и лекаря, сидящего подле кровати, где лежал наместник.

Слуги и лекарь встали, склонившись перед вошедшим господином. Тувлер прошёл к кровати и посмотрел на лежащего. Его вид был жалок: осунувшееся бледное лицо, покрытое бисеринками пота, потемневший провал рта с вырывающимися хрипами из слабо вздымающейся груди.

Тусклые запавшие глаза наместника остановились на бароне, дыхание на миг прекратилось.

— А-а, барон… — прошептал Минук. — Эта еретичка… твоя любовница… отравила меня… Но я раньше отправил её в Эрид… Она ждёт тебя там…

Лицо Тувлера исказила гримаса гнева. Он протянул руки к голове Минука и с хрустом свернул ему шею…

Последнее, что почувствовал наместник — запах лошадиного пота от кожаных перчаток. Его сознание пронзила нестерпимая боль, и окутал мрак.

Не оглядываясь, барон вышел прочь.

Халну хоронили на следующее утро. На площадке самой высокой крепостной башни замка соорудили помост из поленьев, на него уложили завёрнутое в белый саван тело графини.

Оставшись один, барон стоял с зажженным факелом в руке. Северный ветер трепал его разметавшиеся волосы и чёрные одежды, норовя задуть пламя факела. Не замечая холодных порывов и секущих лицо колючих снежинок, Сиурд Тувлер смотрел на тело. Взгляд был мрачнее туч, несущихся по серому небу. Губы зашептали молитву:

Преклонись пред богами, поднеси им цветы,

Собранные тобой в последнюю дорогу.

Цветы не видны, как и тень твоя,

Земные цветы вянут и опадают.

Тело твоё разрушится точно так же,

Но тень твоя, вознесённая в Силон,

Будет вечна, как и цветы, собранные тобой.

Спазм перехватил дыхание Сиурда. Он крепко зажмурился, по щекам скатились две слезинки. Будь кто-то рядом, он не смог бы сказать наверняка: слёзы горести это, или резкие порывы ветра выбили из серых глаз две скупые слезы. Подойдя к помосту, барон сунул факел в поленья и отошёл на прежнее место. Пламя жадно лизнуло сухие дрова и поползло по ним вверх, всё более расширяясь, начав гудеть, распространяя жар…

Прах Халны развеяли над замком.

Тувлер приказал сбросить тело Минука в заметённый снегом ров, где умершего растерзали бездомные собаки, устроив яростную грызню.

Ещё через день из Аджера прибыл гонец с тяжёлым известием: умер король Инегельд Пятый. На трон взошёл его сын Ренвальд Первый из рода Атмунов.

Последней волей умершего короля было смещение Минука и назначение барона Сиурда Тувлера наместником Колмадора. Также гонец сообщил барону, что Ренвальд Первый ждёт прибытия барона в столицу Аджера — Сáнтор для коленопреклонения перед новым королём.

Сухо кивнув, барон ответил:

— Я прибуду в Сантор.

После этого он отпустил гонца, позволив ему отдохнуть, а затем возвращаться назад.

Пообещав прибыть в столицу, барон помнил о данном Халне обещании занять трон Аджера. Он присягал прежнему королю, а новому не станет. И никакой измены в этом Сиурд для себя не находил.

Оставшись один в тронном зале, Сиурд Тувлер остановился в его середине, глядя на разукрашенный золотом трон, где восседали колмадорийские короли из династии Саорлингов. Теперь трон безраздельно принадлежит ему. Ничего что Минук Уулк своим седалищем осквернял его многие годы. Ничего. Теперь он разгонит весь этот сброд, всех этих рыбаков возомнивших о себе как о людях благородного происхождения.

Барон не спеша прошёл к трону и сел в него величаво.

Первое желание Халны исполнено.

Князь твёрдо решил, что этот поход для него закончен. Вернувшись со своей сотней всадников из-под Динунта к месту сражения, Велеурд Уфтал пришёл к палатке военачальника энгортов, установленной на одной из возвышенностей пустоши, где победители продолжали грабить погибших колмадорийцев. Законная добыча принадлежала победителям. Между ними будет поделен захваченный обоз, а вскоре — и добро жителей почти побеждённого Тафакора.