– Нам обязательно снова к ней идти? – спросил Павел, пока Иван отстегивал ремень безопасности.

– Ты можешь не ходить. Давно хотел от тебя избавиться. Она, думаю, тоже.

– Да заткнись! Я первым её нашел.

Павел понимал, что с Олесей ему ничего не светит и это его злило. В то же время он не мог допустить, чтобы что-то с её стороны засветило Ивану.

– И что с того? – рассмеялся Иван, а затем вышел из машины, громко хлопнув дверью.

Павел решительно последовал за ним, стараясь не отставать ни шаг.

– Она нам ни к чему! – говорил он. – Она даже не коп.

– Но знает побольше тебя.

– Поэтому ты так надушился? – Павел помахал рукой перед носом, изображая, насколько ему неприятен этот запах. – Аж мухи дохнут!

– А ты думаешь, ей понравится вонючка вроде тебя? – Иван чуть приблизился к Павлу, уставившись ему прямо в глаза.

– Тебе она даже не нравится, – прошипел Павел, ощутив, как ревность начинает разъедать его изнутри. Ведь ему в отличие от Ивана Олеся нравилась очень. Хотя она и была весьма странной.

Павел подошел к сопернику чуть ближе и толкнул его назад. За что получил ответный толчок.

– Зато я ей понравлюсь, – ехидно улыбаясь, добавил Иван.

Они едва не набросились друг на друга как два разъяренных петуха. И возможно, они бы крепко подрались, если бы внимание Павла не отвлек рев пожарной машины, проехавшей неподалеку. Иван тут же отошел в сторону, поправив на себе пиджак, и добавил:

– Не время.

Павел хотел, было, ему возразить, но тот уже позвонил в домофон. Входная дверь открылась, и Иван почему-то сказал:

– Я не ухаживаю за коллегами. Это неэтично.

– Но она, – пролепетал Павел.

– Тоже неэтично, – ответил Иван и зашагал по лестнице наверх.

Причем в квартире Олеси он вёл себя так, будто никакой ссоры с Павлом не происходило. Вот только Олеся была несколько взволнована, словно ждала вынесения приговора.

– Вы узнали? – спросила она с порога.

– Да, – ответил Иван, – но у меня к тебе есть кое-какие вопросы?

– Какие еще вопросы? – возражала она, чуть повысив тон. – Вы узнали, кто мне звонил или нет?

– Узнали, – прервал её Иван, – но у нас против него ничего нет. Максимум его можно обвинить в телефонном терроризме.

– И что теперь? – Олеся дотронулась до сережки на правом ухе, потом на левом, будто опасаясь, что потеряла одну из них.

– Будем искать зацепки, и для этого мне потребуется твоя помощь, – Иван кивнул в сторону Олеси. – Начнем?

Она тяжело вздохнула, а затем провела гостей в большую комнату.

Там Иван внимательно выслушал всё, что она ему рассказывала, расположившись в том же в кресле, словно забронировал для себя это место. Иногда он задавал ей вопросы, но в основном конспектировал её слова и всё время делал какие-то понятные только ему выводы. Их он предпочитал не озвучивать. Наконец, он смог составить свой список подозреваемых. Павел за это время дважды успел наведаться в туалет, трижды выпить чаю, съесть все пряники на кухне и даже полпачки шоколадных конфет. Он снова появился в большой комнате, когда Олеся завершила свой рассказ. Она ожидающе посмотрела на Ивана. Он лишь уточнил, точно ли она закончила и только после её одобрительного кивка сказал:

– Что ж, тебе звонил даже не мужчина…

Она удивленно посмотрела на него.

– А Реутова Светлана Геннадьевна, – добавил он. – Знаешь такую?

– Нет, – помотала она головой. – Хотя у нас работает одна воспитательница, Светлана. Фамилию не знаю.

Иван показал ей распечатку паспорта Реутовой.

– Узнаешь?

– Это она, – ответила Олеся, – только у неё сейчас стрижка короче. Не понимаю, зачем она мне звонила.

– Тогда подумай! – заметил Иван.

Ведь в разговоре Олеся прежде не упоминала Светлану.

– Подождите, – вспомнила Олеся, – это же она дала мне петарды.

– Абзац! – воскликнул Павел и, смеясь, хлопнул по плечу Ивана, – да ты был прав, мы имеем дело с женщиной-педофилом.

– Заткнись! – перебил его тот.

– Думаете, она как-то связана с гибелью Петра? – спросила Олеся.

– Думаю, она будет одной из ключевых подозреваемых, – ответил Иван.

– Одной из? – удивилась Олеся.

– Да, я тут накидал списочек, – продолжил он, – Светлана, главврач и Давид.

Поймав на себе удивленные взгляды своих собеседников, он добавил.

– Про Светлану всё понятно, надеюсь?

Олеся кивнула. Павел выдернул из дивана нитку и намотал её себе на палец.

– А Давид кто такой? – поинтересовался он, хотя нитка на тот момент, похоже, волновала его куда больше.

– Мутный тип, – ответил Иван. – Наверняка, специально тебе что-то подмешал, – он посмотрел на Олесю.

– Кажется, наркотики, – добавила она. – Так Светлана сказала.

Павел лишь рот разинул, будто был невольным наблюдателем чужого разговора.

– И рисунки выкрал, скорей всего, тоже он, – продолжал Иван, – значит, на них было что-то важное.

– Мы же с ним пили из одной бутылки, – вспомнила Олеся, – почему напиток на него не подействовал?

– Значит, ему не впервой спаивать девушек.

Иван имел в виду, что ушлые товарищи, вроде Давида, только делают вид, что пьют или же дегустируют помаленьку.

– А, по-моему, самый мутный, – вмешался Павел, – это главврач.

– Ты пряники доел? – поинтересовался Иван. Он считал, раз Павел пропустил половину их разговора, то уже не имеет право делать какие-либо выводы.

– Да, ведь это у него интимные фотки? – заулыбался Павел. – Если они были, – он бросил недоверчивый взгляд на Олесю.

– Были! – настаивала она.

– И после этого главврач вышел на больничный, – добавил Иван.

– Он хотел уволиться, – вспомнила Олеся.

– И это странно, – отметил Иван.

– Чувствует, что жопка горит, – рассмеялся Павел, но поймав на себе недовольные взгляды коллег, с иронией добавил: – Виноват, господа, извиняйте!

– Но на этих фотках не он, а только девочка, – заметила Олеся. – У нас никаких улик против него.

– Улики мы найдем, – сказал Иван. – Будем под него копать, пока не докопаемся.

– Вот только не надо этих ваших ментовских методов, – заметила Олеся. – Не надо никого подставлять.

– Мы и не собираемся, – возмутился Иван. – Если он виноват, то он сядет.

– А если он не виноват? – поинтересовалась Олеся.