— Спать, — пробормотала она.

— Мне нельзя спать, Кейт. Что, если я просплю всю ночь? Что, если твоя горничная или Грейс увидят меня утром здесь? Или кто-то из слуг обнаружит мое пальто и мой жилет поддеревом? Мне надо уйти, дорогая.

— Нет, останься.

— Не могу. Мы должны быть благоразумными, Кейт, до тех пор пока…

Кейт широко раскрыла глаза. Так; волшебная сказка кончилась.

— До каких пор?

— Пока ты не выйдешь за меня замуж.

Прошедшее и будущее разом обрушились на нее. Они были куда тяжелее, чем Алекс. Кейт села, прикрывшись краем простыни. Надо надеть рубашку, чтобы Мария утром не была шокирована.

— Но ты же знаешь, что я не могу выйти за тебя замуж.

Алекс тоже сел, не позаботившись прикрыться простыней, — его плечи и руки, грудь и живот остались обнаженными. Кейт протянула руку, чтобы дотронуться до него, но Алекс перехватил ее довольно резким движением.

На лице у него появилось жесткое и упрямое выражение: брови опустились, губы сжаты, челюсти напряглись. Что с ним? Неужели мужчинам не в радость пробраться ночью в спальню к вдове и получить наслаждение от любовной игры, ничем не осложненной и ни к чему не обязывающей? Но Алекс выглядел сейчас… да, он определенно выглядел разгневанным.

В таком случае она тоже разгневана. Она не давала ему никаких обещаний и ни о чем не просила. Она была уверена, что это должно быть единственное ночное приключение, частица волшебства, украденная у суровой реальности их повседневной жизни.

— Я ничего не понимаю! — почти прорычал он. — Ты уже в возрасте, ты вдова. Я холост. В чем состоит препятствие к браку?

Но ведь он должен был заметить очевидное?

— Алекс, это первый сезон Грейс и скорее всего единственный. Мой брат нашел для нее жениха по соседству, мужчину, чье имение граничит со Станденом, мужчину, который ненавидит Лондон. Когда или, скажем, если Грейс выйдет за этого человека замуж, то будет обречена провести в глуши всю свою жизнь. — Кейт подалась вперед. Алекс все еще удерживал ее руку в своей. — Неужели ты не понимаешь? Я хочу, чтобы у нее была возможность, которой лишили меня. Я хочу, чтобы она познакомилась с другими мужчинами…

— Ты знакомилась с другими мужчинами, Кейт. Ты познакомилась со мной.

— Да, я понимаю…

Это было так сложно объяснить. Или, наоборот, слишком просто. Возможно, она всего лишь надеялась, что Грейс, если ей представится возможность, окажется более смелой, чем она, Кейт, в далеком прошлом. В конце концов, Грейс старше, ей двадцать пять, а не семнадцать. Возможно, Грейс последует велению сердца, а не воле Стандена.

— Отлично. — Алекс до боли сжал ее пальцы. — Таким образом, леди Грейс позволит какому-нибудь идиоту вроде моего племянника влюбиться в нее и разобьет ему сердце, выйдя замуж за другого, как это сделала ты.

— Нет.

Кейт казалось, что она получила пощечину. Хуже того — словно он сжал ее сердце так же сильно, как сжимал пальцы.

— Я этого не сделала. — Хватка Алекса усилилась. — Ох, Алекс, мне больно!

Он явно готов был огрызнуться, но сдержался, ослабил хватку и положил ее ладонь себе на грудь. Кейт ощутила биение его сердца.

— Так ты считаешь, что не разбила мне сердце? Господи, Кейт…

Она попыталась рассмеяться. Определенно следовало смягчить напряжение.

— Разумеется, не разбила. Оно так ровно и сильно бьется.

Лучше бы ей этого не говорить.

— Ты не имеешь представления, ни малейшего представления, что я почувствовал, когда Станден сообщил мне о твоей помолвке. Я хотел умереть.

Он отвернулся. Ноздри его раздувались.

— Почему ты не сказала мне о помолвке? Зачем завлекала, подала надежду, поставила меня в униженное положение перед твоим братом? Он, наверное, смеялся надо мной, прикрываясь рукавом.

Кейт наконец обрела возможность говорить.

— Я тебя не завлекала.

Алекс посмотрел ей в глаза.

— Черт побери, Кейт, это проклятое объявление о твоей помолвке с Оксбери появилось в газете в то самое утро. Я увидел его, когда вернулся к себе после разговора с твоим братом. А потом ты прямо-таки молниеносно вышла замуж. Об этом сплетничали несколько недель, хихикая по поводу того, почему это Оксбери потребовалось вступить в брак с такой поспешностью.

— О нет!

Как это ужасно… Слава Богу, она не узнала тогда, какие гадости распространяют мерзкие старые мегеры.

— Не может быть, чтобы они говорили такое.

— Тем не менее они говорили.

Кейт так побледнела и выглядела настолько потрясенной, что Алексу стало ее жаль. Правда, не слишком сильно. Она не претерпела такие страдания, какие претерпел он.

Он был полон надежд в то утро, когда отправился с визитом к ее брату. Он понимал в глубине души, что у его надежд недостаточно сильные основания, — на это у него ума хватило, — однако верил, что истинная любовь превозмогает все.

Что за романтическая чушь!

Он как полный идиот не поверил Стандену, когда тот сообщил, что Кейт помолвлена. Возвращаясь в Доусон-Хаус, он всю дорогу строил планы, как помчится к Кейт в Станден и уговорит ее бежать с ним в Гретна-Грин. Он женится на ней, вопреки всему, так же как Люк женился на Харриет, но поступит хитрее — увезет Кейт на континент, и они останутся там до тех пор, пока Кейт не родит ему ребенка или даже двух детей, и тогда Станден будет вынужден признать их союз, а возможно, и смирится с ним.

А потом он увидел объявление в «Морнинг пост».

Кейт потянула его за руку. Простыня упала, и грудь Кейт обнажилась.

Алекс не почувствовал даже намека на желание.

— Алекс, я еще не была помолвлена, когда мы с тобой вышли в парк Олворда.

Алекс недоверчиво хмыкнул. Неужели она вообразила, что он поверит в эту сказку? Ну уж нет, он был дураком один раз, и этого вполне достаточно.

Или он уже стал им?

— Зачем ты приехала в Лондон на этот раз, Кейт? Чтобы найти мужа побогаче или чтобы превратиться в веселую вдову?

— Я приехала, чтобы сопровождать Грейс, само собой разумеется.

Кейт примолкла, лицо ее приняло спокойное выражение. Она улыбнулась…

Бог мой, до чего же она соблазнительна — Алекс живо ощутил этот призыв сирены, несмотря на свою боль и свой гнев.

— Но я обнаружила, что быть веселой вдовушкой весьма приятно. — Кейт провела рукой по его груди. — Мне пришлось по вкусу то, чем мы с тобой только что занимались. Мы станем продолжать это занятие?

Алекс вперил в нее недоуменный взгляд. Как может она говорить об этом так легко? Видимо, то, что произошло между ними, для нее имеет лишь чисто физический смысл, радость для тела. Его тело подходит для этой цели в той же мере, как тело любого другого мужчины… Какой же он дурак.