— Я не хочу отвлекать тебя, любовь моя, но мои физические возможности ограниченны.

— Правда?

Она поцеловала его, и Алекс почувствовал новый прилив желания. Он подавил готовый сорваться у него нервный смех.

— Кейт, ты доведешь меня до того, что я упаду перед тобой на колени. В буквальном смысле слова. Мне сорок пять, но я не уверен, что выдержал бы такую пытку даже в двадцать два. Я предлагаю — очень настойчиво предлагаю, — чтобы мы с тобой улеглись на эту дивную постель.

Кейт почувствовала, что он на грани срыва, и решила сделать следующий шаг. Она выпрямилась и крепко обняла Алекса за талию обеими руками. Кожа у него была такая мягкая, а тело такое твердое.

— Прекрасная мысль.

— Я рад, что ты с этим согласна. — Он тоже обнял ее и прошептал на ухо: — У меня есть и другая мысль.

— Правда?

Она прильнула к нему и с улыбкой прислушивалась несколько секунд к его учащенному дыханию. Однако он был, на ее взгляд, весьма благонравным — даже чересчур. Она хотела, чтобы его руки двигались, спускаясь все ниже и ниже.

— Что у тебя за мысль?

— Я считаю, что тебе будет лучше, если ты снимешь эту противную ночную рубашку. Она слишком изношена, чтобы согревать тебя. — Он поцеловал мочку уха Кейт. — В тебе, я знаю, много собственного тепла, но если ты почувствуешь хоть самый малый холодок, я готов превратиться в твое одеяло.

— Пожалуй, ты прав. — Она запрокинула голову и улыбнулась ему. — Ты готов ее снять своими руками?

— Сердце мое, я думал, ты никогда об этом не попросишь.

Он быстро поцеловал ее, а потом разомкнул объятия. Кейт огорчилась, но тотчас поняла, что это ненадолго. Алекс сбросил туфли, снял брюки и чулки, потом опустился на колени и взял Кейт за лодыжки. Она ждала, но ничего не происходило.

— Я думала, ты сам снимешь с меня рубашку.

— Я это и делаю. — Его ладони двинулись от лодыжек вверх по икрам. — Только медленно.

— О!

Медленным было это сладкое мучение. Кейт ухватилась за плечи Алекса. Его мускулы заиграли под ее пальцами. Ладони передвинулись к ее коленям.

— Ты мог бы двигаться побыстрее.

— Я так не считаю. В конце концов я перенял у тебя приемы руководства. Ты очень медленно расстегивала мне брюки.

— Я уверена; что была введена в заблуждение. — Его руки передвинулись Кейт на бедра, а язык… — Ах! — Его язык… о Боже милостивый! — Она схватила Алекса за голову. — Что ты делаешь?

— А как ты думаешь? Ну-ка попробуй это описать.

Он скользнул языком по чувствительному местечку возле… Кейт поняла, к чему он клонит.

— Постель. Ты хотел лечь в постель.

— Да. Подожди секундочку.

— Нет. Сейчас же.

— Нет. — Он откинулся назад и улыбнулся ей. — Я настоятельно предлагаю тебе временно передать руководство игрой в мои руки. Я знаю, что тебе это понравится.

Кейт понимала, что так оно и будет, но не собиралась говорить ему об этом.

— Не слишком ли ты самоуверен?

Алекс расхохотался.

— Вот именно. До крайности, любовь моя. Благодаря твоей чуткой помощи.

Кейт почувствовала, что краснеет.

— Не имею представления, на что ты намекаешь.

— Правда? Я буду счастлив показать тебе как можно скорее, на что я намекаю.

Он принялся поднимать ее ночную рубашку выше и иыше, обнажив мало-помалу живот и грудь. Кейт подняла руки, чтобы Алексу было легче снять с нее рубашку через голову, но он вдруг прекратил свое занятие, и теперь рубашка закрывала лицо Кейт.

— Ну, Алекс, почему ты…

А он начал целовать ее груди, прихватывая соски теплыми губами и касаясь языком самых кончиков.

Кейт почувствовала слабость в коленках, такую сильную, что, если бы Алеке не поддержал ее, она могла бы упасть.

Наконец он снял с нее проклятую рубашку и взял Кейт на руки.

— Мне помнится, вы хотели улечься в постель, миледи?

— Вот именно, несчастный ты идиот, и немедленно.

Все тело у Кейт горело, а между ног у нее стало влажно и тоже горячо. Ничего подобного она в жизни не испытывала.

— Я хочу тебя.

— Неужели? Такая старая женщина, как ты?

– Да!

Кейт почти выкрикнула это слово — ей казалось, что Алекс чересчур медлителен. Он рассмеялся.

— Признаться, и этот старичок всем сердцем разделяет твое желание.

Он подошел к кровати и уложил на нее Кейт. Ей не хотелось расставаться с ним даже на секунду. Она протянула к нему руки, и Алекс лег на нее, придавив к матрасу всей тяжестью своего тела. Но то была приятная тяжесть, очень приятная. Уже не было необходимости продолжать любовную игру. Кейт до безумия хотела его, и Алекс испытывал то же чувство. Она раздвинула ноги, и Алекс вошел в нее одним сильным движением. Кейт обхватила его бедра и со стоном прижалась к нему изо всех сил. Он наносил ей удар за ударом, и Кейт вся отдалась этой буре страсти. И вскоре наступил неистовый оргазм, а через несколько секунд — полное расслабление и неимоверная усталость. Кейт не смогла бы поднять голову, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ужасно клонило в сон. Алекс еле слышно рассмеялся.

— Ах, Кейт…

Она медленно улыбнулась и приоткрыла один глаз. Алекс поцеловал ее в кончик носа.

— Я слишком тяжел для тебя.

Так оно и было, но Кейт не хотела говорить об этом. Ей нравилось чувствовать эту тяжесть. Да ей и не хватало воздуха в груди для того, чтобы говорить, и она только промурлыкала нечто невнятное. Алекс снова рассмеялся и лег с ней рядом.

Кейт нахмурилась.

— Мне холодно.

Она сказала правду. Разгоряченное любовной близостью тело сделалось влажным, и когда Алекс освободил Кейт, ей стало холодно до дрожи.

— Ничего, обойдемся и без одеяла, — сказал он и заключил Кейт в объятия, сдвинув одеяло в сторону. — Так лучше?

Она снова закрыла глаза, пробормотав:

— Мм, гораздо лучше.

— Ты не слишком многословна.

А о чем было говорить? Кейт находилась в точности там, где ей больше всего хотелось быть, — лежала голая в постели, в объятиях Алекса, положив голову ему на плечо. Он ласково гладил ей спину. Кейт чувствовала себя на небесах. Не открывая глаз, она повернула голову и поцеловала его руку.

— Давай поговорим, Кейт.

Кейт не хотелось разговаривать. Это влекло за собой необходимость думать о прошлом или о будущем. Ей не хотелось думать. Она предпочитала забыть обо всем, кроме настоящего. Кроме этой вот счастливой минуты. Она теснее приникла к Алексу.