– Ты полицейским об этом сообщил, когда они с тобой разговаривали?

– Они больше интересовались, употреблял он наркотики или нет, кто его друзья… только когда ясно стало, что Денис сбежал, и моя мамуля сказала: он небось в секту подался, как его чокнутые предки. Тут я про сайт и вспомнил… Денис из-за бабки здорово переживал. Его и так особо разговорчивым не назовешь, а тут вообще замолчал. «Да», «нет», вот и все. Я, честно, ничего не знал. Когда он в колледж не пришел, подумал – заболел. Вечером его тетка к нам прибежала, стала спрашивать, где Денис. Я сказал, в колледже его не было. Она всполошилась. Мобильный не отвечал. Ну а когда выяснилось, что деньги из дома исчезли… она в полицию бросилась. Я-то думал, Денис скоро вернется…

– А сейчас что думаешь?

Виктор пожал плечами:

– Просто болтаться где-то он бы не стал. Он отправился куда-то или к кому-то. Понимаете? И он не хочет, чтоб об этом знали.

– А когда примерно ты обратил внимание на сайт?

– Дня за два до того, как Денис сбежал, нет, не за два… максимум за неделю. Я пойду, ладно? – сказал Виктор, переминаясь с ноги на ногу. – Меня друзья ждут.

– Спасибо, – кивнула я, и мы разошлись в разные стороны, он к друзьям, а я к своей машине.

Требовалось полученные сведения как-то утрясти в голове, вот я и решила немного пройтись, размять ноги перед дальней дорогой и разложить все по полочкам. Что мы имеем: после смерти бабушки парень живет один под присмотром тетки, а потом вдруг исчезает, прихватив ноутбук и деньги. Вроде бы все ясно, решил попутешествовать… Что с ним произошло за этот год? Между тем днем, когда он покинул квартиру, и нашей встречей на дороге? Допустим, Денис просто бродяжничал. Деньги или потерял, или их украли… Деньги, кстати, могли просто закончиться, вчерашний подросток вряд ли распоряжался ими экономно. Но почему он продолжал где-то болтаться, вместо того чтобы вернуться домой?..

– Потому что его в кандалах держали, – фыркнула я. – И в наши дни рабство еще существует… А если Витькина догадка верна, и в дорогу он отправился по другой причине? Я готова поверить, что Денис вслед за родителями увлекся неким учением. Готова, готова. И «Братство знающих» тут очень кстати. А что тогда в «Братстве» бывшие бандиты делают? А то же, что и везде: отбирают кровно нажитое… Куда это меня занесло? Мальчишка одинок, кто-то предложил ему утешение и поддержку, и, прихватив деньги покойной бабки, он устремляется навстречу судьбе. Может такое быть? Вполне. Но утешители оказались жуликами.

Два месяца назад Денис все-таки возвращается в квартиру, или не Денис, а кто-то еще… с его ключами. Если допустить второй вариант, выходит, неизвестный что-то искал. Что? Деньги? Или… Тут я подумала о фотографии, найденной теткой в книге. Весьма соблазнительная версия: искали именно фотографию. Соблазнительно, но лишено всякого смысла: какое отношение «знающие» могут иметь к секте, члены которой все до одного погибли? А если нет связи, то идею с фотографией придется отбросить. Вроде бы и сведений целый ворох, а ничего толкового не вырисовывается.

Все это время я усердно вертела головой по сторонам, но мало что видела. Хотя посмотреть было на что: город красивый. Очень хотелось все незамедлительно обсудить с Агаткой, но так как нагоняя за самодеятельность мне не избежать, лучше пока не высовываться, дождаться, когда сестрица сама позвонит.

Поглазев на древний собор, я направилась к машине. Дорога предстоит долгая, надо бы заглянуть в туалет. Тут я увидела кафешку с милым названием «Крендель» и заспешила к гостеприимно распахнутой двери. «Крендель» не подвел. На стойке огромный самовар, тут же связка баранок, ясно, что подобный интерьер рассчитан в основном на иностранных туристов, охочих до балалаек и матрешек, но все равно обстановка показалась милой, а бармен так зазывно улыбался, что я прониклась к заведению симпатией.

– Где у вас туалет? – спросила я.

Молодой человек за стойкой объяснил, продолжая улыбаться, и, вернувшись из дамской комнаты, я решила немного потратиться, раз уж люди оказали мне любезность. Устроившись за столом возле окна, заказала чайник чаю, варенье и, конечно, крендель. Окно выходило не в переулок, откуда я зашла в кафе, а на довольно широкую улицу. Чуть левее был сквер, из переулка его не увидишь, а из окна кафе – запросто. Я пила чай, болтая с барменом, который особо загружен работой не был (в кафе оказались заняты лишь три столика из десяти), ну и в окно, конечно, посматривала.

И тут мое внимание привлек «Мерседес», который был припаркован совсем рядом и, наверное, стоял здесь еще до моего появления в кафе. «Мерседес» принадлежал Берсеньеву, подтверждением этому служил регистрационный номер, который я видела очень хорошо. Рука потянулась к мобильному, я собралась задать вопрос, что Берсеньев тут делает, и осчастливить его тем, что обретаюсь по соседству. Мобильный из сумки я достала, но так и не позвонила. На ум пришло странное поведение Сергея Львовича в последнее время, его желание побыть наедине и принять решение… А еще настойчивый вопрос, некогда адресованный мне: «Долго продержишься?», и хоть имел он в виду меня и Стаса, но звучало это вопросом самому себе. А теперь он здесь, в трехстах километрах от места проживания. «Он приехал к ней», – мысленно произнесла я, чувствуя, как по спине бегут мурашки величиной с яйцо. Вот так удача! Я столько времени мечтала хоть что-то узнать о его прошлой жизни, и вот наконец появился шанс. Короче говоря, услышал бог мои молитвы. В том, что это божий промысел, я не сомневалась, хотя логично было бы предположить: там, где Берсеньев, божественным не пахнет, и задействованы совсем другие силы, в чем очень скоро я смогла убедиться. А в тот момент лихорадочно соображала, что делать. Бежать за машиной и сесть Берсеньеву на хвост? Эту идею пришлось забраковать сразу. Я слишком хорошо его знала, чтобы всерьез надеяться, что из этого выйдет толк. Он очень быстро заметит слежку и… трудно сказать наверняка, что он сделает в этом случае, но о его прошлом я точно ничего узнать не успею. Наблюдать надо с почтительного расстояния, и машину ни в коем случае не задействовать, она ему хорошо известна. Меня он встретить здесь не ожидает, так что есть шанс затеряться в толпе.

И тут стало ясно: Берсеньев находится в машине, в окне мелькнула рука, часы на запястье сверкнули в скудных лучах мартовского солнца. Выходит, он довольно давно сидит в машине, минут двадцать как минимум… кого-то ждет?

– А что у вас на втором этаже? – спросила я бармена, уставившись на лестницу с резными балясинами.

– Ресторан, – ответил он.

– Отлично, – кивнула я и, не тратя времени, поднялась на второй этаж. К счастью, окна и здесь выходили на сквер. Я тут же заняла свободный столик, попросила фирменное блюдо и принялась ждать. Прошло примерно полчаса, а Берсеньев все еще сидел в машине. Чуть приоткрыл окно, закурил… Мне принесли заказ, и я успела пообедать, а он продолжал кого-то ждать. Теряясь в догадках, я оглядела сквер с высоты второго этажа, и догадка пришла сама собой. На аллее я увидела женщину с коляской. Головной убор она, как и я, не жаловала, и ветер трепал ее светлые волосы. Она откидывала их назад рукой в красной перчатке. Рассмотреть ее лицо на таком расстоянии я не могла, но не сомневалась, что женщина красива, столько в ней было достоинства и уверенности в себе. Ребенка в коляске тем более не разглядишь, но дважды мелькнуло что-то розовое, из чего я заключила: в коляске девочка. «Вот она, его тайна», – думала я, но вовсе не с ликованием и уж тем более не со злорадством. Странное дело, но Берсеньева в тот момент мне было мучительно жаль. Интересно, как часто он сюда наведывается? Каково ему видеть ее с чужим ребенком и думать: сложись все иначе, и это могла быть его дочь? И сознавать всю невозможность их встречи, рассчитывая лишь на краткие минуты, когда он может издали понаблюдать за своей любимой. Даже если он рискнет подойти, еще не факт, что она его узнает, физиономия у него изрядно перекроена… А она, быть может, помнит его прежнего, иногда думает о нем… или нет, не думает, раз и навсегда вычеркнув его из жизни, даже не догадываясь, что он совсем рядом, в трех шагах от нее.