Когда она ушла, я дала себе слово: как только поправлюсь, сделаю ей какой-нибудь подарок, платок пуховый или шарф, денег-то она не возьмет…»

После этого записи обрывались. «Надо же, – подумала Надежда, а собиралась целую тетрадь исписать и следующую начать. Считала, что это полезная привычка – выражать свои мысли на бумаге. Ага, только мысли не больно умные. Может, до нее это дошло?»

Надежда машинально пролистала тетрадь и почти в самом конце нашла несколько строчек, написанных не округлым почерком первой ученицы, а летящим, неразборчивым, с помарками и кляксами.

«Больше никогда не буду ничего писать! Боюсь, боюсь, боюсь! Это ужасно, ужасно, ужасно! Я хочу забыть про все, забыть навсегда и сжечь этот дневник!»

И все: ни даты, ни подписи.

Надежда перечитала сумбурную запись и поняла одно: писавшая была очень напугана. Что же все-таки случилось с тем самым В., которого так любила Ариадна Лазоревская? Откуда у него появились те серьги? Очевидно, что он был случайным владельцем и не знал об их ценности, в противном случае не подарил бы их любовнице, которых, судя по всему, у него было немало.

Одну серьгу забрал неизвестный, а вторая так и осталась у Лазоревской до самой смерти и не принесла ей ничего, кроме неприятностей. Ничего хорошего у нее не было: главных ролей не давали, приличного мужчину не встретила, закончила свою жизнь одинокой, в нищете и безвестности.

Ну, про Лазоревскую Надежда все выяснила, а что делать дальше? В каком направлении двигаться, чтобы разгадать тайну серег?

Посмотрев на часы, Надежда Николаевна спохватилась, что время к обеду, а у нее еще и конь не валялся. И если она снова встретит мужа котлетами из морозилки, как вчера, то он если не рассердится, то удивится и начнет спрашивать себя, где же Надежда пропадает целыми днями. А это крайне нежелательно.

Поэтому Надежда Николаевна убрала тетрадку подальше и побежала по магазинам. Когда же вернулась, пыхтя, как паровоз, потому что лифт не работал и пришлось тащить на седьмой этаж две неподъемные сумки, Бейсик сидел в коридоре и внимательно смотрел на ее мобильник, валявшийся на полу. Телефон сердито вибрировал, на экране высветилось «Любимый муж», и кот осторожно тронул аппарат лапой, будто чувствуя, что звонит хозяин.

– Отойди! – Надежда отпихнула кота ногой и прижала телефон к уху. – Да! Что такое? Что случилось?

– Ничего не случилось. А ты где?

– Как – где? – удивилась Надежда. – Дома конечно!

– А почему трубку не берешь? Чем так занята?

– В магазине была, телефон дома забыла… – затараторила Надежда и вдруг удивилась: с чего это она оправдывается? Точнее, с чего это муж ее расспрашивает? Раньше он никогда не звонил посреди рабочего дня.

– Я пораньше приду, – сообщил Сан Саныч. – Ты никуда не собираешься?

– Никуда. Буду запекать рыбу с пряностями… – подтвердила Надежда и тут увидела, что кот уже продрал пакет с рыбой и вцепился в хвост радужной форели. – Бейсик, немедленно прекрати! – заорала она страшным голосом, и телефон выпал из ее рук.

Сражение Надежда Николаевна выиграла, но стоило ей это нескольких царапин и вконец испорченных нервов. К вечеру рыба запекалась в духовке, а на столе ждал своего часа песочный пирог с курагой. До этого пришлось еще мыть пол в прихожей, потому что кот успел-таки извозить его рыбой, и стирать полотенце, которым Надежда его отлупила от полного отчаяния. Потому что этот негодяй отъел кусок рыбы, да еще и сам вымазался с головы до ног и не придумал ничего лучше, чем умываться на новом покрывале в спальне.

Словом, когда пришел муж, Надежда была вымотана, как верблюд после перехода через пустыню, и зла, как сам черт.

Сан Саныч принес коробку пирожных.

– Ты нарочно? – не удержалась Надежда, вспомнив, какую цифру весы показали ей утром.

– Я как лучше хотел, а ты всегда недовольна… – обиделся муж.

Она поняла, что перегнула палку, тем более что пирожные были из известной кондитерской, а стало быть, вкусные.

– Ну ладно, придется пожертвовать собой.

Супруги провели тихий семейный вечер. Сан Саныч обещал, что теперь в командировки станет ездить гораздо реже и не будет засиживаться на работе допоздна. Надежда насторожилась было – с чего это вдруг? – но, объевшись удивительно вкусными пирожными, расслабилась.