ты? ‒ приподняв брови, спросил парень, чуть не споткнувшись на песчаной почве. ‒ Кому ты дал слово?..

‒ Твоим родным, ‒ расплывшись в широкой улыбке, ответил я.

‒ Кому именно? ‒ нахмурился вдруг Ростислав.

‒ Деду, отцу и матери. Ты ведь не думал, что они отпустят тебя без каких-либо гарантий с моей стороны? Они связались со мной в тот же день после сбора столпов…

‒ Проклятье!!! ‒ зло ругнулся юноша, глубоко вдыхая, но сразу обессиленно выдохнул. ‒ Хотя кто бы сомневался, ‒ а затем, обернувшись ко мне, радостно обнажил зубы. ‒ Спасибо!

‒ Рано благ…

Однако договорить я не успел, потому как далеко позади вновь раздался свирепый рёв старейшего цербера.

‒ А теперь валим как можно скорее… Остался последний рывок!

***

Смежная стигма Шереметевых-Долгоруковых.

Форпост Шер-Дол.

Три дня назад…

Мерзкое шипение и грохот атакующей магии, которая неслась со всех сторон. Треск и скрежет раскинутых куполов и барьеров, работающих на пределе своих возможностей. Гарь, копоть и возвышающееся столбами яркое-красное пламя полыхало повсюду. Часть форпоста была затянута едким дымом, а над остальным полем битвы был раскинут густой смог, который не давал нормально дышать.

Форпост Шер-Дол был в осаде. Смерть селилась на каждом уголке ристалища. Кровь изгоев и стражей лилась на каждом сантиметре под стенами полиса. Сотни убитых. Десятки сотен раненых. Несколько тысяч сражающихся. Магия противостояла магии. Дух противоборствовал духу. А человек пытался истребить человека. Кровавому небу смежной стигмы война изгоев предстала во всей своей красе.

‒ Потёмкина! Якушев! Саруш! Трубецкая! ‒ раздался громкий выкрик командира восточной стены, который своим громовым басом перебивал звуки активируемой магии стеновиков и отвлекая вышеупомянутых от своей работы. ‒ Следуйте за Лапиным к восточным воротом! Покинуть стены! Это приказ! Здесь не место для молодежи, а там безопаснее всего. Будете на поддержке. Всем всё ясно?

‒ Так точно, ваше благородие! ‒ без запинки отозвался темноволосый парень, а после окинул взглядом остальных своих подчиненных. ‒ Все за мной. Каждый свою задачу знает. Не отставать!

Однако многим приказам и надеждам в тот день не суждено было сбыться никогда. Потому как стоило взводу Лапина оказаться у восточных врат и занять позиции для обороны, как близлежащую округу оглушил утробный крик нескольких умирающих стражей.

‒ РЕНЕГАТЫ!!!

А за криком пришел пронзительный треск и грохот. Сработало массовое заклинание гравитационной бомбы, которое смело напрочь больше половины защитников врат. И в тот же миг в спину ударили несколько отрядов изгоев-перебежчиков. Часть стражей была убита на месте предательским нападением, вторую часть добивали прибывшие ренегаты, третья же часть была оглушена и находилась в бессознательном состоянии, а несколько секунд погодя над всей местностью восточной стены раздался властный голос одного из командиров.

‒ ОТКРЫТЬ ВРАТА!!!

***

Знакомые множественные скалистые холмы, что показались вдали были тем самым живительным глотком воздуха, в котором мы так долго нуждались, ведь именно за ними должна показаться равнина Шер-Дол.

Неутомимый адский гончий гнал нас в нужную сторону на протяжении более двух дней, и расстояние между нами и цербером сократилось до самого минимума. Порой, оборачиваясь назад, мы могли видеть пылающий силуэт могущественной твари.

Однако стоило нам хоть мало-мальски приблизиться к гористой местности, как сразу же нос уловил запах всевозможной гари, а также витавшую повсюду едкую вонь от палёной плоти и крови. А перемахнув через пригорок в следующей миг нашим глазам открылась равнина Шер-Дол и то, что я смог увидеть мало чем меня обрадовало. Несколько часов назад мы смогли миновать стан изгоев, точнее то, что от него осталось. Потому как совсем недавно тот был разрушен, но то, что я увидел прямо сейчас, также навевало на определенные мысли.

Равнина была напрочь выжжена дотла, и недавнее поле поя было усеяно несколькими искусственными тлеющими курганами, которые от начала и до конца состояли из сгоревших останков, костей и тел изгоев.

Все трое врат были в весьма скверном состоянии, а ближайшие к нам восточные держались на последнем издыхании. И от полного осознания ситуации мне пришлось скривиться, голова самопроизвольно дёрнулась назад, потому как в этот самый миг в высоком прыжке из-за холмов выпрыгнула пылающая черным пламенем с ног до головы адская псина.

Правда, секунду спустя стоило нам преодолеть половину пути до стен, как с восточных врат в нас полетел арсенал слаженной магии, и стоило нам остановиться, как не стал мешкать и преследующий нас цербер. В ту же секунду перед нами выросла непреодолимая стена тёмного огня. Порождение Катаклизма впервые использовало свою силу.

Трепещи Ракуима! На стенах идиоты, но если врата и купол не выдержат, то цербер ворвется в полис. И судя по гробовой тишине в форпосте, его всё-таки удалось отстоять. Твою мать, но что делать с этой тварью? Вот же дрянь! Романов не успеет создать платформы, да и пламя слишком высокое. А впрочем… плевать. На всё воля Бездны…

‒ Призывай свою ледяную броню! Нарасти на себе льда, как можно больше! Быстро! ‒ рявкнул я Ростиславу. Без какого-либо промедления парень подчинился и из последних сил стал быстро формировать пласты льда по всему телу, а закончив со своим поручением с немым вопросом уставился на меня.

Но я лишь безмолвно коснулся его плеча.

Плащ алой молнии Реанора…

Надеюсь, такая защита выдержит пламя монстра.

‒ Захар… ты чего… тво… ‒ вдруг устало возмутился юноша.

‒ Форпост отбили! ‒ сухо отозвался я, отслеживая приближение чудовища, и удобнее схватив парня за наросты ледяной брони, со слабой улыбкой добавил. ‒ А теперь… проваливай отсюда! Дальше я сам…

И круговым движением отправил Романова в полёт. В последний момент увидел шок на лице цесаревича, а секунду спустя тот скрылся за призванным черным огнем. Затем, облегченно выдохнув, я обернулся спиной к форпосту и внимательно присмотрелся к очертаниям цербера, который был от меня уже метрах в семидесяти.

В холке образина достигала два или даже три человеческих роста, а своими габаритами могла посоперничать с пассажирским вагоном и как итог тот с ног до головы был объят черным пламенем. А две его головы и оскалившиеся пасти ничуть не упрощали дела и не придавали ему красоты либо шарма.

Завидев мой силуэт, тот яростно ощерился и во всю глотку предвкушающе завыл и, набрав дикую скорость, еще быстрее помчался ко мне. Стоило тварине сделать пару дополнительных шагов, как эфир внутри моего вместилища с громким хлопком резко