До возвращения старшего Полянского оставалось пять дней. Она откажется от занятий с его сыном, и тогда наверняка станет легче. Останутся лишь короткие встречи во время уроков французского.

Как раз во время одного из таких уроков в класс вошла Генриетта.

– Полина Мстиславовна, у меня к вам маленькая просьба, – не здороваясь, сказала она.

В желудке неприятно похолодело. Маленькая просьба Генриетты могла означать что угодно, начиная с подмены заболевшего коллеги и заканчивая добровольно-принудительным участием в городском смотре художественной самодеятельности.

– Из гороно спустили новую директиву, – Генриетта похлопала пухлой ладошкой по учительскому столу. – Мы должны воспитывать в ребятах любовь и уважение к родному краю. И наша Белла Кононовна предложила провести акцию под условным названием «Познай свой дом». Понимаете, о чем я, Полина Мстиславовна?

– Пока не совсем, – она не понимала, но уже чувствовала, что ничем хорошим для нее инициатива Балконовны закончиться не может.

– Ну это же ясно, как божий день! – сказала Генриетта с легкой досадой. – Вы, Полина Мстиславовна, организуете экскурсию по живописным местам нашего края.

– Края? – уточнила Полина.

– Ну, не совсем края. Достаточно пригорода. Ребята должны с детства проникнуться любовью к родной природе. Изначально предполагалось, что этим займется Маргарита Петровна. Ей, как учителю биологии, тема природы, безусловно, ближе, чем вам, но Маргарита Петровна сломала ногу, – Генриетта сделала скорбное лицо. – А вы, Полина Мстиславовна, молодой, энергичный специалист. Вам и карты в руки.

– Генриетта Сергеевна, но я совсем не знаю пригород. – Жалкая попытка избавиться от неминуемого.

– Ну вот, теперь у вас появился прекрасный шанс восполнить этот пробел, – отрезала завуч. – От вас ведь и не требуется ничего сверхсложного. Вы просто должны продумать маршрут предстоящей экскурсии. Можете взять нескольких помощников из числа старшеклассников и завтра же приступать к делу. Времени у нас не так уж много.

Генриетта обернулась к классу:

– Есть желающие помочь Полине Мстиславовне? Добровольцы снимаются с субботних занятий.

Тут же поднялся лес рук.

Генриетта хмыкнула, обвела добровольцев внимательным взглядом:

– Горевая и Полянский, останетесь после занятий и обсудите с Полиной Мстиславовной детали вашей завтрашней экспедиции. Ну все, продолжайте урок, – она кивнула Полине и выплыла из класса.

Разговор с добровольцами оказался коротким.

– Я знаю классное место в двадцати километрах от города, – заявил Полянский.

– И что же там такого классного? – поинтересовалась Горевая.

– Лес, Темное озеро и конный завод – живописнейшие места. Плюс возможность увидеть живых лошадей. Желающие могут даже проехать верхом. Вы умеете ездить верхом, Полина Мстиславовна? – он с вызовом посмотрел на Полину.

– Я-то умею, да вот только кто же мне позволит? – усмехнулась она.

– Позволят, не волнуйтесь. Конезаводом управляет приятель моего отца, он меня хорошо знает.

– Ой, я тоже хочу покататься на лошадке! – Горевая нетерпеливо заерзала на стуле.

– Покатаешься, – пообещал Сергей и тут же обернулся к Полине: – Ну так как, Полина Мстиславовна, вас устроит такой маршрут?

– Главное, чтобы маршрут устроил Беллу Кононовну, – сказала она без особого энтузиазма.

– Значит, завтра в десять утра мы с Татьяной за вами зайдем. Электричка отходит в одиннадцать.

В дверь позвонили ровно в десять – на пороге стоял Полянский. Один.

– А где Татьяна? – спросила Полина.

Полянский пожал плечами:

– У Татьяны случился грипп. Температура под сорок. Придется нам с вами вдвоем маршрут прокладывать.

Прокладывать маршрут вдвоем с Полянским Полине не хотелось.

– Вас что-то беспокоит, Полина Мстиславовна? – Он ухмылялся своей коронной улыбкой.

– Да, меня беспокоит состояние здоровья Татьяны Горевой.

– И только?

– И только.

– Не волнуйтесь. У Таньки мама – врач. Она ей пропасть не даст. Теперь мы можем идти?

– Подожди, – Полина прошла на кухню, сложила в рюкзачок бутерброды и термос с кофе. – Ты про лошадей правду говорил? – спросила, возвращаясь обратно в коридор.

– Скоро все сами увидите, – Сергей неопределенно пожал плечами. – Давайте ваш рюкзак.

– Не надо, он легкий. – Полина завязала шнурки на высоких ботинках, сняла с вешалки куртку и шапку, сказала, ни к кому конкретно не обращаясь: – Ну, вперед!

На сей раз в электричке было совсем мало народа. Наверное, потому что дачный сезон уже давно закончился. Они вышли на маленькой, затерянной в лесу станции.

– Пару километров придется пройти пешком, – сказал Сергей. – Вы не возражаете?

Она не возражала. День выдался слишком погожим, чтобы бояться пешей прогулки. Солнце светило не по-зимнему ярко, на ослепительно белый снег становилось больно смотреть. В воздухе пахло весной. И даже легкий морозец был кстати.

Через полчаса они вышли к деревеньке, прилепившейся к берегу замерзшего озера. Полина присмотрелась – что-то было не так в этой пасторальной картинке, чего-то не хватало. Деревенька казалась нежилой. Добротные бревенчатые избы не производили впечатления запущенности, но ни из одной трубы не шел дым, не лаяли собаки, не бегали по улице дети. Полина вопросительно посмотрела на Сергея.

– Странная какая-то деревня.

– Это не деревня. Это что-то вроде дачного поселка для военной элиты, – пояснил тот. – Летом в здешних местах классная рыбалка, а зимой сюда редко приезжают. Только поохотиться или водочку на природе попить.

– И как же такое хозяйство без охраны?

– А кто сказал, что нет охраны? Вон видите домик на окраине? Там постоянно солдаты дежурят.

– Хорошая у них служба, – усмехнулась Полина.

– Еще никто не жаловался. Тепло, тихо, жратвы завались. Намного лучше, чем на учениях уши морозить. Вы не находите?

– Ну, если тепло и жратвы завались...

– А вон там конезавод, – Сергей махнул рукой куда-то в сторону леса. – Там кончается лес и начинается луг. Летом там красота невероятная. Пойдем, покатаемся на лошадках.

Катание удалось на славу. Полина не преувеличивала, когда говорила, что умеет держаться в седле.

– Ай да молодец! Ну просто джигит, а не девка! – восхищался Андрей Степанович, отставной офицер и директор конезавода. – Серега, ты только посмотри, как Ворон ее слушается! Нет, ну ты посмотри! Меня, стервец, так не слушается, как эту пигалицу!

Андрей Степанович закряхтел, поудобнее пристраивая раненную в Афгане ногу, с нежностью посмотрел сначала на гарцующего жеребца, потом на раскрасневшуюся от скачки Полину.