опадая листками почтовой бумаги на редакторский стол. Он жадно и дотошно расспрашивал то Марио Монтаньяну, побывавшего в Советской России, то Мурзина, слегка растерянного эмигранта из какой-то провинции Российской империи – то ли из Польши, то ли из Литвы. В редакцию регулярно приходили всевозможные письма и отклики на эту тему. Пожалуй, самым обстоятельным был пухлый отчет американского журналиста Джона Рида, который жил в России в годы великой революции и был очевидцем многих ее ключевых событий.

Впервые советы появились в России во время первой из трех революций, в 1905 году, на петроградских фабриках, в ходе всеобщей стачки. Коллективы промышленных предприятий направляли своих депутатов в центральный общегородской комитет, где всесторонне обсуждались и формулировались экономические требования трудящихся. Именно этот стачком получил название Совета рабочих депутатов столицы. Уже к концу того же года петроградский Совет разослал своих делегатов по ближним городам и дальним весям России, и те сумели организовать общенациональную забастовку, уже вторую за год. В скором времени имперские силовики официально признали за столичным Советом центральную роль уполномоченного органа революционного пролетариата всей России. Вот почему после поражения первой революции именно участникам Совета рабочих депутатов пришлось или спешно скрываться за рубежом, или идти по этапу на каторгу в Сибирь. Разумеется, с тех пор все революционные организации России стали включать формирование советов в свои политические программы.

После Февральской революции, в условиях мировой войны, советы рабочих и солдатских депутатов начали прорастать по всей России словно красные грибы после огненного дождя. Именно через эти советы выдвигал и отстаивал практически все свои главные чаяния восставший народ, в большей своей части подпавший под общеимперский армейский призыв. Законно избранные депутаты Государственной думы были буквально вынуждены вести постоянные переговоры с петроградским Советом, не обладая в реальной жизни и тысячной долей его влияния. Так в Российской империи сложилось патовое двоевластие, с бессильной Госдумой депутатов, получивших требуемое законом количество голосов избирателей, и с мощной централизованной сетью советов, обладавшей на деле всей полнотой власти при принятии стратегических решений, координации их претворения в жизнь, поддержании порядка во всей стране. Спустя какое-то время к советам рабочих и солдатских депутатов начали присоединяться многочисленные советы тружеников села, крестьян и батраков.

Постепенно в мысли Антонио выкристаллизовался идеальный образ диктатуры пролетариата в виде полноценной структуры рабочих советов, сначала в «промышленном треугольнике» Турин – Генуя – Милан, а затем и по всей Италии. Именно на рабочих местах, в первую очередь в фабричном цеху, потом в городских районах и на сельских полях следовало вести агитацию за формирование советов трудовых коллективов, свободных от ограничений, наложенных как владельцами фабрик, так и самой механической организацией капиталистического производства. Сейчас, как никогда, исторический момент властно требовал мощной агитации за формирование первичных ячеек таких советов в виде фабрично-заводских комитетов, которые смогут ограничить власть капиталиста над конкретными коллективами, над их рабочим временем. В такие фабзавкомы, само собой, войдут самые сознательные элементы, приверженные социалистическим идеям, и участие в фабзавкомах станет для них колоссальной школой политической практики само по себе. Партийные коммунисты, избранные в фабзавкомы, получат идеальную площадку для революционной агитации и пропаганды среди незрелых масс, широко и всесторонне представленных в фабзавкомах своими делегатами. На фабриках и заводах выбирать можно, например, по одному делегату от каждых пятнадцати рабочих, согласно профессиональной категории. Таким образом будет обеспечено абсолютное представительство всех работников каждого предприятия – рабочих физического труда, служащих, ИТР. Коллективно фабзавкомы смогут взаимодействовать в регулярных собраниях советов городских районов, в которых, помимо промышленного пролетариата с разных предприятий, будут представлены все без исключения категории трудящегося населения из сектора услуг, от дворников и прачек до извозчиков и трамвайных кондукторов. Районные советы, представляя рабочий класс во всем его многообразии, будут обладать непосредственной властью над общим рабочим временем местного населения, и в первую очередь, конечно же, полномочиями объявлять повсеместную приостановку труда в случае всеобщей забастовки. Из районных советов далее будут сформированы общегородские комиссариаты, желательно под мудрым моральным руководством активистов социалистической партии и профсоюзных федераций. Партия, со своей стороны, обязана бороться за преобладание социалистических идей во всех советах без исключения. Всю эту структуру Антонио решил обобщенно именовать «рабочей демократией».

В прокуренной редакторской конуре Грамши, заваленной бумагами в сиреневых кляксах, при ежедневном стечении товарищей, рабочих, коммунистов, эти идеи обретали дальнейшее развитие, обтачивались мощными волнами психической энергии в говорливых буднях трудового Турина, обильно заправляемых дешевым кофеином. В процессе поступательного роста от фабзавкомов к квартальным советам и городским комиссариатам должен был на глазах у этих зачарованных революционеров свершиться творческий акт создания социалистического государства как временного органа переходного периода для подавления старорежимных производственных механизмов. На данный момент диктатура пролетариата по факту была уже установлена в двух странах – в России и Венгрии.

В случае успеха коммунистического движения в других государствах она неминуемо будет становиться международной. Здесь особое значение обретало присоединение итальянских социалистов к Третьему Интернационалу, основанному этой весной в Москве, где был проведен учредительный конгресс. Это и был прообраз будущего мирового правительства для общечеловеческого транзита к конечной благой цели. Ведь после успешного выполнения всех задач переходного периода, когда будет преодолено отчуждение, порожденное условиями безудержной конкуренции рынка, потребность в государстве отпадет сама собой и тогда будет достигнут подлинный коммунизм, вольный, антигосударственный и антиавторитарный по своей природе.

Что же касается промежуточного периода, то становление пролетарского государства должно было стать невиданным доселе, бурным динамическим процессом – коммунисты не могли всего лишь унаследовать структуру буржуазного государства, просто заменяя старых чиновников новыми. Ведь в таком случае кто бы смог гарантировать, что не произойдет вырождения новой социалистической бюрократии, ее трансформации в новый репрессивный аппарат? Именно поэтому Антонио вдохновенно отстаивал свои идеи о том, что партии необходимо сфокусировать максимум внимания на фабрично-заводских советах, как на несущих элементах, свайном ростверке того фундамента, на котором стихийно разрастется небывалое и не поддающееся в настоящий момент описанию чудесное здание пролетарской утопии. Оппонентом Грамши, среди прочих, выступал Филиппо Турати, изредка писавший им из Милана, сравнивая работу существующего парламента и фабзавкомов с деятельностью античного города и варварской орды соответственно. Он считал, что партия должна ограничиться просвещением масс путем выдвижения собственных кандидатов в существующие учреждения представительной демократии. Ничего более далекого от идей Грамши нельзя было даже представить! Ведь новое государство, говорил он, основанное на экономических принципах организации труда, будут населять уже не граждане, как сейчас, а производители, и власть будет не чем-то внешним по отношению к ним, наподобие дубинки карабинера, а их общей повседневной функцией и обязанностью.

Из