Вернее, именно так все и подумали бы, если бы он не последовал за ней на этот непривлекательный прием, не имея приглашения и создавая впечатление, что она самая привлекательная особа из всех присутствующих на вечере.

Он все продумал.

— Благодарю вас, милорд, — произнесла Генриетта, искренне радуясь тому, что он внушил всем, будто не может и дня прожить без нее. Ей придется научиться справляться с трепетом в груди, дрожью в ногах и румянцем.

Дебен небрежно пожал плечами:

— Наша задача в том и заключается, чтобы заставить всех как можно больше говорить о нас. Прошлой ночью вы положили этому хорошее начало, когда подошли ко мне, осмелившись прервать то, что прочие полагали серьезной дискуссией. А я не осадил вас, как обычно поступаю с теми, кто ведет себя дерзко, улыбнулся, взял вас под руку и увел прочь. Прилюдно выказал свое расположение, что должно было значительно подогреть интерес к нам.

— Но в таком случае… — она нахмурилась, — вам вовсе незачем было давать мне урок поцелуев.

Дебен лениво улыбнулся:

— Вы предпочли бы, чтобы я этого не делал?

Щеки Генриетты, и без того уже красные, еще сильнее залились румянцем. Она бросила на него взволнованный взгляд, нашла спасение в глотке шампанского, тем самым выиграв немного времени на обдумывание ответа.

Дебен тихонько засмеялся:

— Думаю, нет. И я об этом не жалею. — Подавшись вперед, он прошептал ей на ушко: — Вы такая сладкая, мисс Гибсон. С нетерпением жду момента, когда смогу снова отведать вас на вкус.

Генриетта поперхнулась и закашлялась. Граф тут же достал откуда-то безукоризненно белый шелковый носовой платок и протянул ей, чтобы она могла по крайней мере прикрыть рот и подбородок, пока кашель не утихнет.

— Мы на несколько ночей отсрочим этот момент, — продолжил он, когда она успокоилась. — Несколько последующих встреч я буду ухаживать за вами исключительно у всех на виду.

— Вот как? То есть я хотела сказать — разумеется! — Она промокнула платочком несколько капель шампанского, попавших на колени. — Нам вообще не стоит больше уединяться. Я и подумать не могла, что между нами может произойти что-то столь шокирующее, лорд Дебен, я…

Он приложил палец к ее губам:

— Не беспокойтесь, малышка. В ближайшее время я намерен заниматься с вами любовью исключительно посредством слов. Уединяться за закрытыми дверями для этого не потребуется.

— Заниматься со мной любовью? Посредством слов? Не уверена, что понимаю вас.

Генриетта бросила на него опасливый взгляд, а Дебен тем временем намотал на палец прядь ее волос.

— Я могу, например, сказать, как нравятся мне ваши волосы, — произнес он соблазнительным голосом, прежде чем позволил локону снова упасть ей на шею.

Тут Генриетту осенило. Его тон в сочетании с этим жестом произвел на нее ничуть не менее возбуждающее действие, чем оказало бы скольжение пальца по шее.

— И это, между прочим, правда. Я никогда не делаю комплиментов, если не имею в виду того, о чем говорю. Вам об этом известно, не так ли, моя сладкая?

— Н-неужели?

Она действительно узнала об этом после их ужасной совместной прогулки в парке. Он сообщил тогда, что находит ее нос слишком большим, и поэтому она не может считаться красавицей. И ведь это правда. Ему вообще не следовало об этом упоминать.

— А теперь чем вы рассержены?

— Не знаю, — солгала она, не желая признавать, что ее до сих пор мучают последствия его радикальной честности. — В моих волосах абсолютно ничего особенного. Они просто русые.

— Но они вьются от природы, стимулируя фантазию мужчины, провоцируют воображение, что, проснувшись поутру, первое, что он увидит, будут рассыпанные по подушке волосы.

Генриетта густо покраснела и запротестовала:

— Вы не можете знать, от природы ли вьются мои волосы или нет. И уж точно не в состоянии вообразить, как они выглядят с утра.

— Напротив. К концу вечера искусственно завитые волосы распрямляются, а в комнате с повышенной влажностью это происходит еще быстрее. Но в ту ночь на террасе, когда мы с вами познакомились, ваша шевелюра просто фонтанировала энергией.

— Хотите сказать, мои волосы были в полном беспорядке.

Дебен отклонился назад, положил одну руку на спинку стула Генриетты и, склонив голову набок, принялся внимательно рассматривать ее.

— Зачем вам нужно обязательно истолковать комплимент так, чтобы он звучал как критика? Вам следует научиться принимать похвалу как должное, а не ерзать на стуле, будто я сказал вам что-то непристойное.

Значит, его слова следовало воспринять как похвалу?

— Полагаю, я просто не привыкла к комплиментам, — нехотя призналась она.

— Я ни за что не поверю, что ни один мужчина не расточал красивых слов в адрес ваших волос с их восхитительной природной энергией и буйной жизнеспособностью.

Что ж, так-то лучше.

— Вы находите мои волосы восхитительными?

Генриетта тут же пожалела о том, что произнесла это вслух, но была просто не в состоянии сдержаться. Наконец-то, наконец-то Дебен сказал хоть что-то позитивное о ее внешности!

— Видите ли, прежде никто мне ничего подобного не говорил.

Она нахмурилась, чувствуя себя обделенной наслаждением от осознания, что ему действительно нравятся ее волосы.

— В Мач-Уэйкеринге все мужчины явно слепы?

Генриетта бросила на него робкий взгляд и увидела застывшее на его лице озадаченное выражение. Что, в свою очередь, озадачило ее саму.

— Что вы имеете в виду?

— Как вам вообще удалось достичь такого возраста, не разбив мимоходом дюжины сердец поклонников?

Он полагает, что она должна была разбивать сердца поклонников? Это обстоятельство ее в высшей степени позабавило.

— Ну… — протянула она, всерьез задумавшись о том, что, возможно, с ней и вправду все в порядке. — Я полагаю… — Теперь она задумалась всерьез. — Я прежде мало общалась с мужчинами. По крайней мере с теми, кто не состоит со мной в родственных отношениях. За исключением школьных приятелей моих братьев или друзей-ученых отца. Все они обращались со мной либо как с сестрой, либо как с любимой племянницей.

Так продолжалось до того вечера, когда Ричард неожиданно поцеловал ее, что явилось полной неожиданностью, принимая во внимание его поведение в дальнейшем. Генриетта с ненавистью подумала о том, что не видела его с того приема, на котором он познакомился с мисс Уэверли.

— Но должна же быть какая-то общественная жизнь в Мач-Уэйкеринге? Вы наверняка водите знакомство с самыми лучшими семьями графства? И посещаете местные увеселительные мероприятия?