Следующие две недели я мучился. Потому что никак не мог решить, что мне теперь делать. С одной стороны, я уже давно и твердо решил, что моя встреча с Аленкой должна произойти там и тогда, где и когда мы встретились в прошлой жизни. Потому что именно к тому моменту она станет именно той Аленкой, которую я полюбил. И с которой прожил долгие годы. В любви и-и-и… ну, по большей части согласии. А с другой – вот же она, рядом! Руку протяни – и можно взять ее за теплую ладошку! Ну если позволит… Она у меня всегда была немного того… своенравной. Но, с другой стороны, я всегда был уверен в том, что, что бы и когда бы у нас ни случилось, если весь мир ополчится на меня – она улыбнется и, встав рядом, будет подавать мне патроны!.. И что мне теперь от этого отказаться и ждать, как идиоту, целых пятнадцать лет?

Промучившись две недели, я решил отдать все на волю случая. Если у нас с ней все сложится – значит, начнем… э-э-э… ну, дружить. А если нет – значит, пока не судьба… Ну лукавил я, чего уж там? Потому что как может не сложиться общение у детей в семь-восемь лет? Ну если специально ничего не портить? В этом возрасте обиды и беды забываются с полтыка, а начать считать человека другом можно всего лишь после того, как он тебе покажет «секретик», сотворенный им из кусочка стекла, закопанного в песок, под которым спрятан яркий фантик. Так что друзья заводятся буквально с полпинка… Но у меня было оправдание! Я же знал, что она должна сильно заболеть и из-за этого бросить «художку». А мне совсем не нужно было, чтобы она заболела. Я же собирался устроить нам полноценный курс теломерной терапии, а ее лучше всего начинать на пиковом состоянии здоровья организма. Потому что она не лечит, а просто сохраняет организм, замедляя старение. Любая же болезнь – это удар по организму. Ну а если она тяжелая – то и удар тоже тяжелый. Так что попытаемся обойтись без болезни. Как? Да с помощью спорта, конечно! А что – она у меня всегда была той еще рыбкой. Фанаткой моря. Даже заявляла в шутку, что в прошлой жизни точно была дельфином… Так почему бы не затянуть эту шуструю очаровательную малышку на секцию по плаванию. Разом и развитие будет, и закаливание. Ну и на тренировки будем бегать вместе…

Судьбоносный разговор состоялся на следующем занятии. Вернее, сразу после его окончания.

– Ну чиво тибе?

Я широко улыбнулся. Вот ведь Евина дщерь. Сам же видел, как она все это время бросала на меня взгляды исподтишка. И с подружками они тоже явно не композицию с рисунком обсуждали. Иначе с чего бы и им на меня так пялиться…

– Да ничего. Хочешь, я помогу тебе нести портфель и папку с рисунками. Нам по пути почти.

– Вот еще… – Аленка вздернула носиком, похоже, собираясь отвергнуть мое галантное предложение. Но тут одна из ее подружек, которые, едва заметив мое движение в ее сторону, тут же подтянулись поближе, отчаянно заморгала ей глазами и замотала головой. Так что моя любовь запнулась, слегка покраснела, полоснула сердитым взглядом сначала по подружкам, которые теперь уже втроем отчаянно кивали и корчили рожицы, потом по мне, а затем вздохнула и нехотя протянула мне портфель и папку.

– Ладно…

Первые метров пятьсот мы шли молча. Так что подружки, пристроившиеся за нами метрах в тридцати, причем еще и заметно увеличившись в числе, точно оказались изрядно разочарованы. А потом я рискнул-таки снова раскрыть рот:

– А ты в какой школе учишься?

– В пятой, – настороженно отозвалась девочка.

– А я во второй. А в каком классе?

– В первом «А».

– А я в третьем «Б».

– В третьем? – Алена окинула меня удивленным взглядом. Нет, за четыре года занятий спортом я очень неплохо раскачался. Так что на третьеклашку я тянул вполне. Вот только классы в «художке» обычно старались формировать из более-менее одногодок.

Дело в том, что полный курс художественной школы был синхронизирован с общеобразовательной, и в первый класс, как правило, зачисляли учеников, перешедших в пятый класс обычной школы. Сделано это было, чтобы к окончанию восьмого класса ученик получал бы еще и аттестат об окончании художественной школы. Вследствие чего после восьмилетки он вместо перехода в девятый класс мог поступить в художественно-промышленное училище или в художественный техникум. Ну, если у него появится такое желание… Потому-то и подготовительные классы, в которые определяли всех, кто еще не достиг, так сказать, возраста «художественного первоклассника», также формировались из учеников приблизительно одного возраста. Ну, чтобы по достижении нужного возраста их сразу, всем устоявшимся коллективом, отправить в первый класс…

– Ну да. – Я лучезарно улыбнулся, слегка повернувшись в ее сторону ямочкой на щеке.

Аленка слегка насупилась, но я продолжал «держать улыбку», и она, не выдержав, тоже улыбнулась в ответ. Но тут же смутилась и отвернулась. А я внезапно почувствовал, что и у меня сердце бешено колотится, а уши стремительно краснеют. Да что ж такое-то…

– А ты где живешь? – спросила она спустя где-то еще шагов триста. Когда сумела успокоиться и осознала, что пауза как-то затянулась.

– В фэевском общежитии на Жолио-Кюри.

– А-а-а. – Она чуть погрустнела.

– Но я провожу тебя до самого дома, – тут же клятвенно пообещал я.

Аленка встрепенулась и подозрительно посмотрела на меня:

– А откуда ты знаешь, где мой дом? Ты что, за мной следил?

Я мысленно выругался. Блин, едва не спалился…

– Да нет, просто у меня на проспекте Ленина дедуся с бабусей живут. И когда я из «музыкалки» иду к ним, то часто прохожу через дворы домов, что по Жолио-Кюри. В том числе и через ваш. Ты же в доме, где почта, живешь? Я в его дворе тебя видел. Ты с девочками в «классики» играла… – торопливо принялся я выстраивать непротиворечивую версию.

– Из «музыкалки»? Ты чего, еще и музыкой занимаешься? – недоверчиво хмыкнула моя любовь.

– Ну-у-у… да. Гитарой. Второй год уже. – В музыкальной школе тоже были свои подготовительные классы, но я как-то весьма быстро перескочил в первый класс. Впрочем, я и в «художке», в отличие от прошлого раза, тоже сейчас был в числе лучших учеников. Похоже, мой прошлый опыт сказался. Ну, или мои усилия по развитию мелкой моторики…

Аленка впервые посмотрела на меня с уважением. Что тут же вызвало у меня вполне типичную детскую реакцию. То есть я гордо вздернул подбородок, развернул плечи и-и-и… едва не расхохотался, поймав себя на этом. Но не удержался и тут же похвастался:

– А я еще и спортом занимаюсь – плаванием и гимнастикой.

Губки девочки недоверчиво поджались, и я торопливо заговорил:

– Правда-правда. У меня как раз сегодня секция по плаванию. Хочешь со мной сходить? Ну, посмотреть…

Аленка нахмурила лобик и некоторое время молча шла, о чем-то напряженно размышляя. А потом с явным сожалением мотнула головой:

– Нет, у меня еще уроки не сделаны…

– А хочешь я тебе помогу? – тут же предложил я. – После бассейна. Мы их влет сделаем!