— Копуши, — не удержалась я от раздосадованного вздоха.

Вот уже битый час я ждала возле многоэтажки, в которой обитал Лёшка — он попросил меня подвести Романа на железнодорожный вокзал. Когда эти двое наконец-то вышли из подъезда, я не верила своему счастью. День и так уже с самого утра шёл кувырком — в редакцию заехать не успевала, пришлось извиниться перед Артёмом. Попросила ведь — шустренько собрать вещи и не менее оперативно погрузиться в машину.

— Женька, ну, прости, — во всю расшаркивался передо мной друг по пути на вокзал. Роман предпочёл отмолчаться — не его ведь вина, что Зорин уже наклюкался. Нет, конечно, наклюкались они вместе, но процесс сборов затормаживал сами знаете кто.

Я принимала извинения молча, стараясь утихомирить шторм раздражения. Ведь знала, что всё как всегда будет… Зорин неисправим.

Посадив на поезд Романа (очень уж Лёша просил его проводить), я вернулась в машину, где оставила Лёшку — тащить его в развесёлом виде через пропускной пункт идея так себе.

— Спасибо тебе, Женечка! — расчувствовался друг. — Как бы я жил без тебя?

— Скучно и несчастливо, — буркнула я, запуская мотор. — Всё, у меня и так нет времени — доставлю тебя до дома-до хаты и распрощаемся.

— Ну и ладно, — а сколько обиды-то в голосе! — Может зайдёшь ко мне? Давно так не были наедине…

— Зорин, ты белены объелся? — вспыхнула, как спичка. В голове щёлкнуло. Перед глазами, словно наяву, появилось воспоминание — Сочи. Пьяный Максим. И его завуалированная фраза: ты мне нравишься.

— Это правда, Женька! — набычился Зорин. — Мы с тобой раньше постоянно вдвоем тусили, а сейчас… только в сервисе и видимся.

— А, ты об этом, — выдохнула я. Еще мне не хватало, чтобы Лёшка завёл шарманку о своих чувствах ко мне. Которых и быть-то не могло и не должно. Я никогда не давала повода. Но пьяный мужик может всё, что угодно выдумать. — Давай так. Я сейчас разгребу всё, что навалилось, и мы с тобой свалим на наш дикий пляж, как раньше. Идёт?

— Замётано, Солнцева.

В редакцию я всё-таки заскочила. Высадив друга у подъезда, рванула в наш офис — правда, как оказалось, особой нужды в этом уже и не было. Артём немного побузил — как-никак важную встречу пропустила, хотя была приглашена как лучший репортажный фотограф.

— Нам очень повезло: наше издание прошло аккредитацию на очередной этап «Формулы-1» на Сочинском треке.

— Это отличная новость, Тём! — искренне обрадовалась я. За такие события чуть ли не до смерти бились различные СМИ. Артёму пришлось хорошенько потрудиться, чтобы выбить и нам местечко под солнцем.

— Ты едешь? — парень с надеждой взглянул мне в глаза.

— Как я могу отказаться? — хмыкнула.

— Отлично! Правда я думал отправить тебя на этап Кубка России по ралли… ты же любишь снимать ралли.

— Решать тебе, Тём. Я за любой кипиш.

Впрочем, ралли я бы отсняла с большим удовольствием, нежели чем «Формулу-1». Но в данном случае Сочи даст мне возможность «засветиться» перед крупнейшими мировыми автомобильными изданиями… такой шанс я тоже не могла упускать.

Обсудив с Артёмом детали поездки, которая должна была состояться, буквально через пару недель, вернулась домой. Отец дышал воздухом на веранде. Заметив меня, помахал рукой, приглашая составить ему компанию.

— Я еду на «Формулу», — поделилась новостью с самым родным и любимым человеком в мире.

— Женя! Это отличная новость! — отец знал, как сильно я хотела поработать с заграничными журналами. Это другой уровень, совершенной другой уровень. — Я очень рад за тебя, — он крепко обнял меня и, как в детстве, чмокнул в макушку.

— Пап, слушай… — уют его объятия спровоцировал на откровенность. — Зачем ты просил Державина присмотреть за мной?

— Сказал-таки, — раздосадованно произнёс отец. Я отстранилась от него, чтобы видеть его лицо. — Женька, ты — моя копия. Я знал, что рано или поздно ты, только не обижайся, начнёшь совать нос в проблемы холдинга. Запрети я тебе вмешиваться — и что бы получил? Упёртая же, — он улыбнулся. — Поэтому я принял решение дать тебе возможность узнать все обстоятельства самостоятельно. Но взвалить такую ношу на твои плечи… не мог себе позволить. Державину же можно доверять. Они с отцом безупречно зарекомендовали себя.

— И тем самым ты убил двух зайцев разом… — догадалась я.

— Не злись на меня, дочь. Пойми, я всего лишь хотел обезопасить тебя.

— Вот только Максим понял твою просьбу уж слишком превратно… — не удержалась я от комментария.

— Что ты имеешь в виду? — напрягся отец.

— Я говорю, что он слишком ответственно подошёл к своей миссии, — выкрутилась я. Ещё не хватало ему знать о том, что работа грозит перерасти в нечто более личное. — Ты прав. Я бы всё равно залезла в это дело. Не могу же я оставить тебя без поддержки.

— Солнцевы своих не бросают.

— Кстати, о своих… — правда договорить я не успела. Раздался автомобильный клаксон — кого это еще нелёгкая принесла?

Только вспомнишь… визитёром оказался Державин. Едва мы показались из-за ворот, он вышел из «Мерседеса» с чёрным дипломатом в руках.

— Добрый день, Вадим Константинович, Евгения! Я с хорошими новостями — по пяти паям получилось договориться.

— Добрый, Максим Алексеевич! Вы меня очень радуете! Пройдёмте в дом — обсудим подробности.

— Чуть позже. Я хотел лично осмотреть участки, сверить данные с кадастром. Через час подъедет по моей просьбе кадастровый инженер. Я взял на себя ответственность самостоятельно уладить все формальности.

— Вот как… что ж, в таком случае я сейчас принесу имеющиеся у меня документы. Может, они как-то вам помогут.

— Пап, давай я сама, зачем тебе лишний раз себя нагружать?

— Нет, вы видите, Максим Алексеевич, мне совсем житья не дают! Стоило один раз показать слабость, так всю жизнь теперь глаз не спустят! — наигранно возмутился отец, разведя руками.

— Это называется забота, — Державин улыбнулся, но выражение его глаз так и осталось отстраненным.

— Я сам, Женя. Буквально пару минут, не развалюсь!

— Пап, — нахмурилась я, но всё же сдалась.

Отец ушёл в дом, а мы с Максимом остались наедине. Ладно, сдаюсь и я… я просто не хотела этого самого «наедине».

— Как дела, Женя? — словно почувствовав мою настороженность, начал непринуждённый разговор Максим.

Я поймала себя на мысли, что он каждый раз интересовался моим состоянием, настроением или положением дел. Простое проявление вежливости или искренний интерес?

— Как обычно, — обошлась нейтральным ответом. — А у тебя, судя по всему, отлично получается возвращать холдинг к жизни?

— Не совсем, — пожал плечами Державин. — Мы сменили тактику.