– Ну, я пошел, догоняй…

Буквально несколько минут мне понадобилось, чтобы собрать связистов для сопровождения, как вдруг мы слышим сильный взрыв. Я только устремился со связистами по следам танка, как вижу: навстречу нам несут убитого майора. Он не дождался пехотного сопровождения, залез на броню головного танка. А тот напоролся на противотанковую мину. Ударной волной майора сбросило на землю, где его ожидали противопехотные мины. Легкие и тяжелые ранения от их разрыва получили несколько солдат и сержантов.

Обстановка позволяла мне отложить радиопереговоры с частями дивизии, и тогда я разделил бы судьбу невезучего майора. Жалко его было в тот момент… И тем не менее и тогда, как и сейчас, я вспомнил случай, когда он, исполняя приговор военного трибунала, на глазах специально построенных представителей рот части лично расстрелял осужденного на смерть солдата…

Командование армии принимало энергичные меры для того, чтобы затянуть петлю и разгромить вражескую группировку. Но, к большому сожалению, завершающий удар не состоялся. Более того, к утру 13 сентября был оставлен район Кайрала и по приказу командующего фронтом генерала армии К. А. Мерецкова[34]советские войска отошли к северу, освободив дорогу Алакуртти – Куолоярви, которой и воспользовался противник для отвода своих частей.

Генерал-лейтенант Хельтер утверждал, что немцам удалось «остановить и отбросить врага, очистить главную дорогу и отвести части 36-го армейского корпуса к Сале».

Таким образом, получается, что немцы в районе Алакуртти вроде бы добились успеха, освободили дорогу на Куолоярви и благополучно вывели из окружения свои части. В действительности же дело обстояло совсем иначе.

Утром 12 сентября командующий 19-й армией принял решение завершить окружение и разгром немецкого армейского корпуса, как это было предусмотрено планом армейской операции. И вот в тот момент, когда все было подготовлено для разгрома полуокруженной группировки немцев, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков приказал активные наступательные действия войск 19-й армии прекратить.

Чем же мотивировало советское Верховное главнокомандование принятие такого решения? Вот что пишет об этом сам К. А. Мерецков в книге «На службе народа»: «19-я армия оказалась на высоте. Совершив по труднопроходимой местности 100-километровый марш, она в ночь на 12 сентября внезапно для противника, далеко обойдя его позиции, перерезала тыловые коммуникации. Одновременным прорывом на северном участке и ударом на южном вспомогательном направлении армия поставила немцев под угрозу разгрома. Опасаясь полного окружения, фашисты стали спешно покидать позиции…

Получив известие, что 19-я армия оседлала дорогу в районе Кайрала, я немедленно доложил об этом по прямому проводу первому заместителю начальника Генерального штаба генералу армии А. И. Антонову[35]. Выслушав меня и попросив уточнить некоторые детали, он сказал: «Ждите распоряжения». Я ожидал приказа о боях на уничтожение окруженного врага. Но ночью мне принесли телеграмму, в которой говорилось ни в коем случае не ввязываться в тяжелые бои с отходящими частями противника и не изнурять наши войска глубокими обходами; уничтожение фашистов вести в основном огневыми средствами, расставленными вдоль дороги, по которой они отходили».

Интересно, не правда ли?

Причиной прекращения задуманной операции по окружению и разгрому 36-го армейского корпуса, как сейчас стало известно, явилось то, что Ставка Верховного главнокомандования, имея данные о готовящемся отводе 20-й армии немцев в Норвегию и ведя подготовку к решающим военным действиям крупного масштаба на центральных фронтах, не считала возможным расходовать силы на проведение больших операций на севере. Как известно, 4 сентября с финнами был заключен договор о перемирии. Один из его пунктов гласил, что финны обязуются всех оставшихся после 15 сентября на территории Финляндии немецких солдат и офицеров разоружить и передать их в качестве военнопленных Советскому Союзу.

В итоге наступательной операции 19-й армии были разгромлены основные силы 163-й и 169-й пехотных дивизий немцев. 36-й немецкий армейский корпус понес большие потери, но все же его основным силам удалось уйти в Норвегию.

Немецкое командование использовало представившуюся возможность и до конца сентября отвело свои войска из района Алакуртти в западном направлении. Преследование немецких частей вели наши усиленные передовые отряды, нанося огневые удары в основном артиллерией, танками и минометами.

В начале октября войска 19-й армии вышли на государственную границу с Финляндией и закрепились на рубеже река Нарускайока – озеро Онкамоярви.

Считаю необходимым несколько подробнее остановиться на анализе действий в данной операции частей 122-й стрелковой дивизии, поскольку я имел непосредственное отношение к планированию и реализации плана наступления дивизии и в немалой степени ответственен за итоги боевой работы дивизии. Для меня самого этот опыт был чрезвычайно важен, поскольку я – двадцатичетырехлетний подполковник, начальник оперативного отдела штаба дивизии – впервые принимал участие в столь масштабном сражении, занимая столь ответственный пост.

Готовясь к операции, в войсках и штабах организовывали и осуществляли тщательную разведку противника, перегруппировку войск, отрабатывали взаимодействие между частями и подразделениями пехоты и родами войск. Командир дивизии со штабом и командирами частей «отрепетировали» предстоящие действия на картах и макетах местности. Всем нам очень доставалось, подумать пришлось много. Дело в том, что боевой порядок нашей дивизии был не только растянут, но и разрезан озером Толванд. Отсюда и все трудности с управлением, которые возникли сразу же. На фронте от горы Пограничной до озера Нижний Верман у нас была растянута всего лишь одна рота, которая должна была создать видимость присутствия.