— Передайте ему, что я сейчас сниму трубку. — Она с излишним усилием захлопнула за собой дверь, опустила чашку и кекс на стол и взяла трубку. — Привет, Алекс.

В его голосе прозвучала легкая насмешка.

— Ваша секретарша права, я действительно ужасно огорчился, но, должен признаться, до сих пор меня еще ни разу никто не называл «симпатягой». Я польщен.

— У Дженет просто невозможная привычка прикрывать трубку рукой, а потом повышать голос и делиться со мной своими впечатлениями.

— И все же я польщен. — Его тон переменился. — Я пытался застать вас дома полчаса назад, решив, что в то время уже прилично звонить, раз ваш рабочий день начинается около девяти.

— Я сегодня пришла к половине восьмого. Люблю начинать с утра пораньше. Кто рано встает... и так далее.

— В этом мы похожи. Я тоже предпочитаю вставать рано. Сказывается отцовское воспитание. Он считал, что каждый, кто встает позже шести утра, упускает шанс подкопить еще немного денег.

Сьюзен вспомнила рассказ Нёдды об отце Алекса Райта.

— А вы разделяете его чувства?

— Боже упаси! Честно говоря, в те дни, когда у меня не назначены встречи, я нарочно валяюсь в постели. Взбиваю подушки, читаю газеты, просто потому, что знаю, как он был бы взбешен.

— Будьте осторожны, вы говорите с психологом! — рассмеялась Сьюзен.

— О боже, я забыл. Если честно, мне искренне жаль отца. Он так много в этой жизни упустил! Жаль, что он так и не научился нюхать цветы. Во многих отношениях он был человеком выдающимся... Ну, как бы то ни было, я не для того позвонил, чтобы обсуждать своего покойного родителя или рассказывать вам о своем режиме. Я просто хотел сказать, что прекрасно провел с вами время в понедельник вечером и от души надеюсь, что вы свободны в эту субботу. Наш фонд выделил деньги для Нью-йоркской публичной библиотеки — целевой вклад в развитие отдела редких изданий. По этому поводу состоится официальный прием с торжественным ужином в Ротонде Макгроу, в главном здании библиотеки на Пятой авеню. Это не крупное мероприятие: всего человек на сорок. Вообще-то я собирался от него увильнуть под благовидным предлогом, но понял, что не смогу отказаться, а если вы пойдете со мной, я проведу этот вечер с удовольствием.

Сьюзен была польщена, расслышав в голосе Алекса Райта умоляющие нотки.

— Это очень любезно с вашей стороны. Да, я свободна и пойду с удовольствием, — искренне ответила она.

— Вот и отлично. Я заеду за вами в половине седьмого, если вас это устраивает.

— Прекрасно.

Его голос изменился, стал вдруг нерешительным.

— Да, кстати, Сьюзен... я говорил с вашей сестрой.

— С Ди? — с нескрываемым изумлением переспросила Сьюзен.

— Да. Вы же помните, я познакомился с ней на приеме у Бинки уже после вашего ухода. Вчера вечером она позвонила мне домой и оставила сообщение, я ей потом перезвонил. Она будет в Нью-Йорке в эти выходные. Я сказал ей, что собираюсь пригласить вас на обед, предложил ей присоединиться к нам. У нее было подавленное настроение.

— Это очень великодушно с вашей стороны, — заметила Сьюзен.

Минуту спустя она положила трубку и принялась отхлебывать остывший кофе, мрачно уставившись на кусок миндального кекса, больше не вызывавший у нее ни малейшего аппетита. Ей вспомнилось, как семь лет назад Ди позвонила Джеку и сказала, что страшно расстроена своими неудавшимися рекламными фото. Она попросила его взглянуть на них и что-нибудь посоветовать.

«И это стало началом конца для нас с Джеком, — с горечью подумала Сьюзен. — Неужели история повторяется?»

Тиффани не выспалась в эту ночь. Она была слишком взволнована возможностью послать весточку своему бывшему поклоннику через программу «Спросите доктора Сьюзен». В восемь часов утра в среду она села в постели и взбила подушки за спиной.

— Доктор Сьюзен, — продекламировала она вслух, репетируя свой будущий телефонный разговор. — Я очень скучаю по Мэтту. Вот почему я вчера назвала его кольцо дешевкой. Но потом я подумала и поняла, что все-таки не могу отдать вам кольцо. Извините, мне очень жаль. Дело в том, что оно мне очень нравится. Как взгляну на него, сразу вспоминаю Мэтта.

Она от души надеялась, что доктор Сьюзен не разозлится за то, что она передумала.

Тиффани подняла левую руку, с грустью посмотрела на колечко с бирюзой, надетое на безымянный палец, и вздохнула. Если хорошенько подумать, никакой радости это кольцо не принесло. Мэтт сразу забеспокоился, что она придает слишком большое значение надписи «Ты мне принадлежишь». Это привело к ссоре, из-за которой они расстались всего пару дней спустя.

«А ведь я и вправду поддразнивала его из-за кольца. Я перестаралась, — призналась себе Тиффани в редком для нее приступе озарения. — Но нам все-таки хорошо было вместе. Может, он вспомнит и захочет вернуться, когда услышит, что я говорила о нем по радио».

Она принялась совершенствовать свою речь для программы доктора Сьюзен. Главное, сказать побольше о Мэтте.

— Доктор Сьюзен, я хочу извиниться за то, что сказала вам вчера, и объяснить, почему я не могу выслать кольцо, как обещала. Мой бывший дружок Мэтт подарил мне его на память о прекрасном дне, который мы провели вместе на Манхэттене. Сперва мы пообедали в чудесном суши-баре...

Тиффани содрогнулась при воспоминании о мерзкой, как будто покрытой слизью сырой рыбе, которую ел Мэтт; сама она настояла, чтобы ее порция была должным образом прожарена.

— Потом мы посмотрели замечательный иностранный фильм...

«Скукотища», — подумала Тиффани, вспоминая, как старалась не слишком заметно ерзать во время бесконечно затянутых сцен, когда герои абсолютно ничего не делали, а когда они все-таки раскрывали рот, она не могла следить за действием, потому что еле поспевала читать эти дурацкие субтитры. Совершенно тупое кино.

И все же именно во время сеанса Мэтт взял ее за руку, и их пальцы сплелись, а его губы коснулись ее уха, когда он прошептал: «Здорово, правда?»

— В общем, вы понимаете, доктор Сьюзен, конечно, это колечко — всего-навсего пустячок, но оно напоминает о том, как весело мы Мэттом проводили время. Не только тогда, но и в другие дни.

Тиффани вылезла из постели и через силу принялась делать приседания. Вот еще одна головная боль. За последний год она заметно прибавила в весе, и теперь придется сбросить лишние фунты[16]: вдруг Мэтт позвонит и пригласит ее куда-нибудь?

К тому времени, как Тиффани сделала сотое по счету (как ей показалось), приседание, она окончательно отшлифовала свою речь и осталась довольна. Она решила добавить еще одну деталь: сообщить, что работает официанткой в «Гроте». Тони Сепедди, ее хозяин, будет просто в восторге.