Комната Киры ему понравилась – просторная, светлая, мебелимало, зато много свободного места. Платонова приятно удивила рациональность,царящая в жилище скромного библиотекаря. Понятно, что на ее зарплату роскошныйгарнитур не купишь, но та мебель, которая здесь стояла, была дешевой иодновременно выглядела так, как будто ее специально конструировали и подбиралидля этой квартиры. Мебельная обивка и палас в серо-синих тонах хорошогармонировали друг с другом, но вот обои к ним совершенно не подходили. Дмитрийпонял, что обои клеили давно, а мебель покупали уже после этого. Что ж, еслиКира согласится на ремонт, он поможет ей довести комнату до ума.

Книг было немного, но это и понятно: работая в библиотеке,имеешь доступ к любым книгам, нет необходимости их покупать. Поэтому те книги,которые были у Киры «своими собственными», показались Платонову необычайноважными. Если уж она их купила, чтобы иметь под рукой постоянно, значит, ониоткрывают путь к пониманию ее характера. Против ожидания Платонов не увиделсреди них знаменитых белых и желто-синих покет-буков – любовных романов,которые запоем читают одинокие москвички. На полках стояли тома «Мировогобестселлера» с романами Сидни Шелдона, Веры Кауи, Джекки Коллинз, Мэйв Хэран.Было несколько вещей Дина Кунца, что вообще-то удивило Платонова. Сам он Кунцане читал, знал только, что это мистика, фантастика и прочая «жуть», но книгамиэтими зачитывался его тринадцатилетний сын. Неужели у Киры такой детский вкус?Были среди книг и детективы, но имена авторов ничего Дмитрию не говорили.Принцип, по которому Кира подбирала свою домашнюю библиотеку, остался для негонеясен. Но главное он выяснил – она не покупает любовные романы, она незациклена на мечтах о неземной любви с прекрасным принцем-миллионером, у которогообязательно темные волосы и синие глаза, твердый рот и мужественный подбородок.Если приходилось ездить в общественном транспорте, Дмитрий любил заглядыватьчерез плечо пассажиров в книги, которые они читали. Женщины с любовнымипокет-буками попадались ему часто, и он не переставал удивляться тому, как вэтих романах все похоже: мужчина с синими глазами и мужественным подбородкомведет себя жестоко по отношению к ничего не подозревающей девушке, либоигнорирует ее, либо издевается, либо еще что-нибудь, из чего можно сделатьвывод, что он плохо к ней относится. Потом вдруг оказывается, что он ее безумнолюбит, она, естественно, его тоже любит, они начинают заниматься любовью, и приэтом мужчина с синими глазами долго и нудно занимается грудью и сосками своейпартнерши, давая возможность писательнице насладиться детальным описанием этогоизысканного занятия страницы на полторы-две. Все это ужасно забавляло ДимуПлатонова, он даже пытался узнать у Лены, чем так притягивают женщин этинезамысловатые слащавые придумки, но Лена в ответ обдала его таким холодом ипрезрением, что он даже оторопел.

– Уж если ты хорошую литературу не читаешь, так хоть непозорься со своими вопросами, – сказала она, снисходительно взъерошив емуволосы. – Неужели ты полагаешь, что я читаю эти любовные глупости?

Дмитрий с нежностью подумал о Лене и вдруг поймал себя намысли, что не испытывает по отношению к ней ни малейшего чувства вины. Пришел всреду вечером, переночевал, в четверг утром ушел – и пропал. Не позвонил, ни очем не предупредил, просто пропал, и все, а сегодня уже утро воскресенья.Алена, наверное, с ума сходит. Интересно, Серега сказал ей, что он скрывается,или тоже делает вид, что ничего не понимает? Нет, за Алену у Платонова душа неболит, рядом с ней Серега Русанов, который не даст ей впасть в отчаяние, вкрайнем случае наврет чего-нибудь. А вот Валентина… Конечно, это не в первыйраз, но она всегда очень волнуется, переживает за него. Ее сейчас трясут насчетэтих странных денег от «Артэкса», а он ничем не может ей помочь, ни советом, никаким-нибудь реальным делом, ни просто моральной поддержкой.

Платонов услышал, как в замке повернулся ключ, хлопнуладверь. Вернулась Кира.

– Доброе утро! – весело крикнула она из прихожей,стягивая куртку и кроссовки. – Дима, пора вставать!

Платонов вышел ей навстречу из комнаты выбритый иблагоухающий дорогой туалетной водой.

– Я давно встал. А ты, наверное, не спала полночи? –заботливо спросил он, вглядываясь в ее усталое и немного побледневшее лицо.

– Точно, – улыбнулась она. – Пока добралась додачи, было уже начало второго. Старики перепугались, думали, воры лезут в дом.А в пять часов я уже вскочила, чтобы успеть на шестичасовую электричку. Да всенормально, Дима, сотри скорбь с чела! Сейчас горячего кофе в себя волью, потомяичницу сделаю потолще, с молоком и сметаной, потом еще кофе – и я в порядке нацелый день. Честное слово, не сомневайся. Ты мне задания на сегодня придумал?

– С утра надо позвонить Сергею Русанову, сказать, что номерячейки другой. А вечером придется сделать как минимум два звонка: Каменской иснова Русанову, узнать, получил ли он документы. Кстати, ты надумала что-нибудьнасчет ремонта?

– Сейчас, Дима, десять минут подожди, а? Я после электричкии дачных колдобин жутко грязная. Приму душ быстренько.

Она скользнула в ванную, а Платонов, испытывая неловкость задоставленные неудобства, принялся варить кофе и делать толстую яичницу смолоком и сметаной. Взбивая в миске яйца и постепенно добавляя туда муку,молоко и сметану, он то и дело поглядывал на плиту, следя за кофе, и попривычке прислушивался к звукам, доносящимся из ванной, пытаясь представитьсебе, что делает Кира. Вот мягкий «пластмассовый» звук – она снимает свитер, инашитые на него декоративные бусинки стукнулись о пластмассовую заколку, которойКира забрала густые длинные волосы в высокий пучок. Вот что-то зашуршало,тихонько щелкнула присоска на дверце зеркального шкафчика, висящего на стененад ванной. Резкий короткий звук – расстегнула «молнию» на джинсах. Зашумелавода, первые две-три секунды звук был ровный, вода беспрепятственно падала надно ванны, потом характер шума изменился: Кира встала под душ. Платонов напрягслух, но не уловил легкого специфического «сухого» шороха, который бывает,когда вода из душа попадает на колпак, которым закрывают волосы. Он мог быпоклясться, что Кира моет голову. И снова он легко представил себе еедлинноногое стройное тело с немного смугловатой кожей, и снова ничего непочувствовал.

Через несколько минут она вышла из ванной в длинном шелковомхалате, с порозовевшим лицом и блестящими глазами. На голове у нее красовалосьсвернутое тюрбаном полотенце, скрывающее мокрые волосы, и Платонов в очереднойраз похвалил себя за хороший слух и наблюдательность.

Воскресенье Насти Каменской началось куда позже. Она быланастоящей совой, засыпала очень поздно, зато ранний подъем давался ей с трудом,и, если представлялась возможность, спала часов до десяти.

К одиннадцати утра она поговорила по телефону с Лесниковым иКоротковым, рассказала им о вчерашнем звонке и попросила раздобыть два списка:людей, проживающих на улице Володарского, и людей, вылетевших в среду, 29марта, вечером в США. К часу дня оба списка лежали перед ней, и Лешка выразилготовность помочь «на подсобных работах». К пяти часам вечера был установлен гражданинЛовинюков, проживающий на улице Володарского и вылетевший 29 марта вечернимрейсом в Вашингтон. К семи часам стало известно, что гражданин Ловинюков долженвернуться в Москву 2 апреля, то есть прямо сегодня, рейсом, прибывающим вполовине десятого вечера. Игорь Лесников отправился в Шереметьево, получив отНасти просьбу позвонить сразу же, как только разговор с Ловинюковым дасткакую-нибудь ясность.