Но можно подойти к этому и с точки зрения криминалитета ипредположить, что Юрий Ефимович дома был настоящим, каким был на самом деле, ана работе притворялся, играл роль глуповатого бесцеремонного добряка,переполненного благими намерениями. Зачем? А затем, что эта роль позволяла емурыться во всех бумагах и папках, на полках и в столах, причем делать это нетайком, воровато оглядываясь, когда никого нет в комнате, а совершенно открыто,у всех на глазах, не прячась и не скрываясь. Интересно, что же в таком случаеискал Тарасов, какие документы или предметы?

В булочной Настя, кроме хлеба, купила шоколадно-вафельныйторт, три пачки французского печенья, которое так нравится Леше, и две банкисырных шариков, которые обожала она сама. Немного подумав, она добавила сюдаеще полкило косхалвы и пакетик изюма в шоколаде. «Чистяков меня убьет за такиепокупки, – подумала она с усмешкой. – Но разве я виновата, что могу,сидя за компьютером, сгрызть всю банку сырных шариков и потом целый день ничегоне есть? Ну не люблю я готовить, что ж теперь делать, перевоспитываться ужепоздно, через три месяца мне тридцать пять стукнет».

Дойдя до гастронома, она опомнилась и стала добросовестнозакупать ветчину, шейку, карбонад, копченые сосиски, сыр и майонез. Наконец,загрузив огромную сумку доверху, она медленно поплелась домой, чувствуя, какначинает ныть спина, и вернулась к мыслям о двух непонятно как связанных междусобой убийствах.

Если Тарасов пытался что-то найти, то нужно ответить на двавопроса: нашел ли он то, что искал, и не из-за этой ли находки его убили. Нодля этого прежде всего нужно попытаться понять, что же он искал. Так что же?

Настя решила начать с другого. Будем играть в красных ибелых, в хороших и плохих. Итак, если Юрий Ефимович Тарасов действительночто-то искал, то во имя чего или для кого он это делал? Для каких-токриминальных структур, мафии или еще каких-нибудь «плохих»? Допустим. Встроим всхему предположение, что Дмитрий Платонов скорбел именно о нем, придя в гости кЛене Русановой. Тогда как увязать воедино тот факт, что Тарасов принадлежал к«плохим», и те хорошие искренние слова, которые говорил о нем Платонов? Неполучается. Или Платонов лгал Лене (хотя совершенно непонятно зачем), или он незнал о тайной жизни Тарасова, или речь шла вообще не о Тарасове.

Другой вариант: Юрий Ефимович был «за красных», а не «забелых», иными словами – человек порядочный и честный. И действовал он вовсе нев интересах какой-то мафии. Тогда придется признать, что Тарасов был… Да, притаком раскладе все сходится. Юрий Ефимович что-то ищет. А Дмитрий Платоновискренне горюет и говорит о нем добрые и хорошие слова. Отсюда неумолимоследует, что Тарасов был агентом Платонова. И агентом именно по делам, так илииначе связанным со Средмашем, с оборонкой. Но тогда придется признавать, что убийстваТарасова и Агаева действительно связаны между собой, и коль уж в убийствеАгаева подозревается Платонов, то следует подозревать его и в убийствеТарасова. Убил собственного агента? Редкий случай, хотя и ничего невероятного вэтом нет, такое случается. И сюда совершенно замечательно вписывается взятка,которую Дмитрий получил от фирмы «Артэкс». Он накопал что-то очень серьезное, имафия перекупила его, заставив развалить дело. Для этого нужно было, вчастности, убрать людей, на руках у которых находятся важные документы. УбратьТарасова и Агаева.

При таком раскладе получалось, что Платонов виновен с ног доголовы, поэтому и сбежал. И наличие в их группе Сергея Русанова будет сильномешать, потому что Русанов друга в обиду не даст и в его нечестность не поверит.

И, наконец, последний вариант. Платонов не виноват ни в чем,ни во взятке, ни в убийствах. Деньги от фирмы «Артэкс» и двое погибших никакдруг с другом не связаны, просто несчастное стечение обстоятельств, позволяющеедостаточно обоснованно подозревать Дмитрия.

Придя домой, Настя выложила на кухне покупки и сварила себекофе. Спина разболелась, и вставать с удобного стула с жесткой спинкой нехотелось. Она просидела почти два часа, трижды за это время протягивая руку кплите и подогревая воду, чтобы налить себе еще кофе, съела пару бутербродов светчиной и сыром и исписала одной ей понятными словами, стрелками и закорючкаминесколько листов бумаги. В голове у нее немного прояснилось, по крайней мере,она достаточно четко представляла себе, в каком направлении искать дальше.

В восемь часов приехал Леша Чистяков, высоченный, рыжий,лохматый и добродушный. Глядя на него, невозможно было представить себе, чтоэто доктор наук, профессор, имеющий своих учеников, автор нескольких изданныхза рубежом учебников и лауреат множества международных премий за исследования вобласти математики. Для Насти он по-прежнему оставался Лешкой, каким он был вдевятом классе, когда они познакомились, хотя с тех пор прошло двадцать лет.

– Что, опять спина? – сразу же спросил Леша, увидев,что она с трудом поднялась со стула. – Тяжести таскала?

– Не так чтобы очень, – улыбнулась Настя. – Вмагазин сходила, сумка была тяжелая.

– Аська, ну ты поумнеешь когда-нибудь или нет?

– Лешик, не сердись, холодильник совсем пустой был, стольковсего пришлось покупать.

Чистяков, слушая ее, повязал фартук и начал вынимать изсумки свежее мясо и рыбу. Эти покупки он Насте не доверял, ибо его милицейскаяподруга не могла с первого взгляда отличить парное мясо от мороженого, а хекаот трески. Леша принимал такое положение вещей как само собой разумеющееся,полагая, что если из них двоих хотя бы один умеет заниматься приготовлениемблюд и закупкой продуктов, то этого вполне достаточно для нормальной семейнойжизни. Профессор Чистяков был весьма и весьма рациональным человеком. И крометого, он преданно и нежно любил Настю Каменскую вот уже два десятка лет и готовбыл жениться на ней, даже если бы количество имеющихся у нее недостатковвозросло в несколько раз. Собственно, недостатки никакого значения не имели,значение имели только достоинства, а с недостатками нужно было всего лишьмириться, вот и все. Настя была единственной женщиной, с которой ему было нескучно. А ее невзрачная внешность вообще никакой роли не играла. Это неозначало, что профессор Чистяков был слеп, отнюдь. Он остро реагировал на яркихбрюнеток с темными блестящими глазами и пышной грудью, они ему ужаснонравились, и иногда (но очень редко) он позволял себе… Ровно на два с половинойчаса. Именно столько времени требовалось профессору математики, чтобы исполнитьпрелюдию вместе с фугой и, сняв руки с клавиатуры после завершающего аккорда, вочередной раз убедиться, что он уже успел соскучиться по Насте, что ему хочетсяс ней поговорить, приготовить ей ужин, вкусно накормить, посидеть, обнявшись,на диване перед телевизором, обсудить какие-то важные для него и для неепроблемы. А разговаривать с лежащей рядом брюнеткой ему почему-то не хочется.

– Ася, твоя мама приедет на свадьбу? – поинтересовалсяЛеша, нарезая тоненькими кусочками телятину для отбивных.

– Собирается.

Настина мать уже несколько лет работала по контракту в одномиз университетов Швеции, домой наезжала один раз в год и возвращаться вближайшее время, судя по всему, не планировала.