– Эдвард, прости! Я знаю, что ты испытываешь. То же, что и я, когда отец отдал меня Руперту. Я умоляла его отменить этот брак, но он меня не послушал.

Ребекка говорила тихо и мягко, пытаясь успокоить Эдварда, охладить его негодование, его ненависть.

Она видела его почерневшее от горя лицо и понимала, как он страдает.

Они смотрели друг на друга. Порыв ветра взлохматил его волосы, разметал по плечам ее локоны. Но это не нарушило их странного взаимопонимания. Когда Натан и Мэйделин догнали их, лицо Эдварда было все таким же окаменевшим. Отведя остановившийся взгляд от Ребекки, он повел их маленький отряд дальше.

Эдвард с трудом справлялся с гневом. Нет, это уже слишком! Дункан всегда был занозой в его ноге, но объединиться с Керкгардами против Кавена... После того как Дункан принес ему свои извинения... Такого предательства Эдвард не ожидал.

Кавена всегда поддерживали Макклири. Эти два клана считались родственными. После того как сестра его матери вышла за двоюродного брата Маккея, они объединяли свои силы во многих битвах. Даже после смерти его матери они продолжали поддерживать друг друга. Отец Эдварда и Маккей были близкими друзьями с детства.

Торопясь поскорее добраться до замка Ребекки, Эдвард размышлял, какое войско может собрать Маккей. Он повернулся к своим спутникам.

– Нам надо поторопиться, если мы хотим попасть в замок до того, как туда придет этот объединенный отряд. Натан, как вы с Мэйделин? Выдержите?

– С нами все в порядке. Задавай темп. Мы не отстанем.

– Ребекка, а ты?

– Со мной тоже все хорошо. – Она кивнула и чуть раздвинула губы в улыбке.

Эдвард повернулся и пришпорил коня. Мысли его неслись впереди него. Есть ли хоть какая-то надежда спасти мать Ребекки? Что могут они сделать для этого? Он пригнулся к гриве коня, вынуждая других следовать за ним в том же бешеном темпе. Оглянувшись, он увидел сосредоточенные лица мчавшихся за ним родственников.

Господи Боже! Сохрани ее мать! Дай силам жиз-120 ни и добра одержать победу над злом!..

Холодный ветер хлестал Ребекке в лицо. Яркие краски окрестностей сливались в размытое пятно. Глаза слезились от ветра и пыли.

Она думала о матери. Господи, пожалуйста, спаси и сохрани ее! Она вспоминала внутреннее устройство замка Керкгард. Наверное, мать заключили в высокую башню. Оттуда нет выхода. Пять стражников охраняют к ней подход. Но она знала, куда выведут ее, если начнется осада. На стену, на самый верх башни... чтобы все ее видели. Ребекка крепче вцепилась в поводья.

Темные тучи загромоздили небо, когда усталые путники подъехали к замку Кавена. Ребекка сидела на одном коне с Эдвардом, отдав своего коня Мэйделин. Все удовольствие от их близости испарилось, когда она увидела, как ее родственники роют свежие могилы.

Встревоженная и испуганная, она соскочила с коня, но Эдвард снова поднял ее в седло, показав на отца, который взволнованно махал им с крепостной стены. Она помахала ему в ответ, и Эдвард пришпорил жеребца, чтобы поскорее оказаться в замке. Они въехали в ворота и лишь тогда спешились.

Маккей спустился по крутым ступеням и обнял дочь. Тетка Ребекки подошла к Мэйделин, помогла ей слезть на землю и повела в спальню.

По пути в главный зал Ребекка услышала, как отец рассказывал Эдварду о последнем нападении Руперта. Его стрелки поразили нескольких воинов на крепостной стене замка после того, как он передал Кавена свое требование: отдать ему Ребекку и Эдварда, а не то Марта, ее мать, умрет.

– Отец выглядел измученным и постаревшим. Ребекка вспомнила свой последний день дома. Дома? Кажется, прошла вечность с того часа, когда она простилась с семьей и друзьями. На сердце у всех было тяжело, но горечь предстоящей разлуки смягчало присутствие матери.

В зале их уже ждали родные и друзья, и все приветствовали ее радостными возгласами. Они были счастливы вновь увидеть ее. Рассказал ли им отец об опасностях, которые ей довелось пережить? Об этом она не знала, но все лица излучали дружелюбие.

Женщины приготовили трапезу. Семьи Макклири смешались с Кавена, и замок теперь напоминал гудящий улей. Детей прибавилось чуть не вдвое, а шалостей и проказ – неисчислимо.

– Леди Ребекка, спасибо, что вы спасли тетю Мэйделин. – Над столом показалась белобрысая головка.

Ответную улыбку Ребекки малышка расценила как приглашение и бросилась в ее объятия. Ребекка нежно прижала к себе девчушку и посадила ее на колени.

– Как тебя зовут?

– Мэри. – Чумазое личико было невероятно милым. Ребекка вспомнила другую Мэри и перевела взгляд с ребенка на Эдварда. В них было что-то общее. Снова бросив взгляд на Эдварда, Ребекка спросила:

– Сколько тебе лет?

– Четыре года, миледи. – Девчушка подняла вверх четыре грязных пальчика.

Подбежала какая-то женщина.

– Ах, вот ты где, Мэри. Я же велела тебе оставаться на кухне... Простите, миледи. – Женщина присела в реверансе. – Пойдем, повидаешь папу, ведь скоро ему снова придется уехать.

– Ничего страшного, она просто поблагодарила меня, – улыбнулась Ребекка, ощутив невероятное облегчение от упоминания о папе.

Женщина поклонилась и Эдварду, а потом быстро увела дочурку, которая энергично махала рукой, прощаясь с ними.

Ребекка вопросительно посмотрела на Эдварда.

– Это жена Натаниэля и его младшенькая. Тебя что-то тревожит?

– Да. И возможно, это должно было меня встревожить до того, как я уступила соблазну. – Она почувствовала, что краснеет и ее начинает захлестывать неудержимый гнев. Она заметила, что окружающие смотрят на них с любопытством, и постаралась принять безразличный вид.

– Судя по выражению твоего лица, похоже, нам придется продолжить эту беседу наедине, – буркнул Эдвард и отвернулся.

Оскорбленная таким пренебрежением, Ребекка вцепилась в столешницу. Не желая устраивать ссору на людях, она, извинившись, встала из-за стола и направилась в свою комнату. Родные стены помогли ей расслабиться. Это замок навсегда вошел в ее жизнь. Она любила здесь все: деревянные полы, чистые, натертые воском, прекрасные фамильные гобелены, в создании которых она когда-то принимала участие.

Остановившись в коридоре, Ребекка залюбовалась самым любимым из них, вспоминая кусочек рисунка и чувства, которые испытывала, когда его ткала. Какой прекрасной казалась тогда жизнь...

Войдя в свою комнату, она вновь окунулась в прошлое. Вот она ребенком играет на этом ковре. На глаза набежали слезы. «Ох, мамочка, где же ты?» В изнеможении упала она на кровать и, мельком подумав о том, что надо бы снять с себя пыльную одежду, провалилась в сон.

Ребекка не знала, как долго проспала, но проснулась, услышав голос ее дорогой Сары.