Сезар озирался в поисках своего дома и наконец увидел. И тут же высвободился из рук Валери.

— Ступай обратно и веселись, — приказал он.

И, больше не глянув в сторону дочери, потащился вперед с таким видом, словно ему только и нужно, что минутку передохнуть под домом, прежде чем карабкаться по приставной лестнице.

* * *

Возвращаясь на площадь, Валери увидела двух девочек, крепко державшихся за руки, чтобы не потерять друг друга в толпе. И тут же вспомнила один из тех праздников, на котором побывала с семьей. В ту пору они с Люси были еще малышками, и отец кружил их, подняв высоко в воздух, а потом мама кормила кусочками мяса, как птенцов…

— Как бы мне хотелось быть такой же свободной, как Роза, — сообщила Пруденс, возникая рядом с Валери.

Она говорила громко, чтобы ее можно было расслышать сквозь музыку, и умудрялась сохранять безупречную осанку.

Валери, уже зная, что именно подразумевала Пруденс, обернулась — и чуть не столкнулась с Питером и Розой. Подруга старалась изо всех сил, обнимая парня за шею и прижимаясь к нему. А он обхватил ладонями ее лицо, его пальцы запутались в темных девичьих волосах, похожих на его собственные, — и это почему-то показалось Валери куда более интимным, чем то, что выделывали тела парочки, и более предательским.

Оркестр играл вовсю, музыканты сопровождали свои трели энергичными выкриками, подбадривая танцующих, и на Розу это действовало возбуждающе. А Питер наклонил голову, и Валери не видела его лица.

Ей захотелось, чтобы они оба умерли. Девушка даже не понимала, кого ненавидит сильнее, Питера или Розу. Смотрела на них, и перед глазами все расплывалось.

— Эй, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Пруденс, коснувшись спины Валери.

— Да.

— Я вот думаю, может, лучше ее остановить? Этак она растеряет остатки своей репутации. — Пруденс нервно заправила за ухо непослушную прядку.

Валери заметила, что костер вдруг разгорелся ярче. Языки пламени взвились кверху, и бросаемые ими тени выросли, удлинились.

— Нет, — мрачно ответила она. — Пусть делает что хочет.

Тут мимо них прошел стекольщик, на ходу жадно глотая пиво. Его с трудом можно было узнать, потому что к щекам прилипли листья. Видно, он совсем недавно лежал лицом в луже.

Валери выхватила у него бутылку и, откинув назад голову, присосалась к горлышку. Все содержимое бутылки мгновенно стекло ей в горло, попутно ошпарив язык. Валери посмотрела вверх, и возникло ощущение, что она плывет в воздухе.

Она схватила Пруденс за руку и увлекла в толпу танцующих, и девушки закружились в пляшущем свете костра.

Они то наклонялись в разные стороны, то чуть расходились, то сближались… Два шага вперед, один назад. Три шага вперед, глаза в глаза, грудь к груди. Валери совсем не думала о своем теле. Она была куда более раскованной, чем Пруденс и другие девушки, она двигалась так, словно в нее внезапно вселился некий могучий дух.

Валери и Пруденс совсем не думали о тех, кто танцевал рядом с ними. Они просто отплясывали, как хотели, и люди невольно расступались вокруг них. Схватившись за руки, девушки так кружились, что их юбки взлетали в воздух. Они смотрели друг на друга, и глаза сияли, словно намекая на какие-то тайны, хранимые только ими, двумя подругами. Валери была взволнована тесной близостью с Пруденс.

Питер же тем временем склонялся к Розе, как будто хотел лечь на нее всем телом, а она подхватывала юбку, обнажая ноги. Хотя Валери и Питер танцевали не вместе и двигались по-разному, это был один и тот же танец. Танец ревности, древний, как само человечество.

Кружась вместе с Пруденс среди других пар, Валери то и дело посматривала в сторону Питера, а он косился на нее, но оба делали вид, что не замечают друг друга.

Генри, спотыкаясь, направлялся к Валери, держа в руках кружку с пивом, которое выплескивалось на пол в такт его неуверенным движениям. Это явно была не первая и не вторая порция. Питер мгновенно очутился на дороге у Генри, закрывая собой Валери.

Девушка была довольна тем, что Питер точно так же остро ощущал ее присутствие, как она ощущала его близость.

Генри понадобилось некоторое время, чтобы собрать воедино пьяные мысли и сообразить наконец, что перед ним стоит соперник. Он взмахнул рукой, тяжело дыша, и ринулся прямиком на Питера, попутно отшвырнув в сторону троих подгулявших селян в масках свиней.

Увидев бешенство в глазах Генри, Роза мгновенно отбежала в сторону и схватилась за руку Пруденс. Генри так сильно толкнул Питера, что тот пошатнулся.

— Полегче, приятель! — сказал Питер, тут же восстанавливая равновесие и без труда догадываясь, в каком состоянии пребывает Генри.

— Приятель?! Ты нас бросил! Там, в пещере! — На руках Генри вздулись мускулы.

Питер из осторожности сделал шаг назад. Генри был совершенно не похож на себя.

— Кто-то явно перестарался с выпивкой, — сказал Питер.

Он не стал говорить лишнего, опасаясь, что Валери это примет на счет своего отца.

— А теперь, — дохнул спиртным Генри, ничего не слыша и шагая следом за Питером, — а теперь мой отец мертв!

Валери встала перед кузнецом.

— Пожалуйста, не надо! — попросила она. — Не стоит.

Генри рванулся вперед, почти ничего не соображая. От толчка Валери отлетела назад. Питер схватил руку кузнеца и выкрутил. Генри просто взбесился и, не чувствуя боли, второй рукой изо всех сил ударил Питера прямо в глаз. Толпа расхохоталась, когда Питер упал.

Генри свалился на соперника, схватил за ворот, заставил поднять голову и посмотрел в лицо; никогда прежде он не вел себя так агрессивно. Кузнецу хотелось обвинить Питера в смерти обоих своих родителей, потому что от этого ему стало бы легче. Ведь иначе придется признать, что все на свете можно потерять из-за нелепой ошибки судьбы.

— Ты мерзок! — процедил Генри.

Это окончательно развеселило селян. Но только не Питера. Он выхватил откуда-то нож и поднес его к лицу Генри.

— Держи ручонки подальше от нее, или я их обрублю!

Нож сверкал прямо перед глазами Генри, в нескольких дюймах. Питер выглядел грозно, словно и впрямь был готов пролить кровь.

Но Генри, настроенный на схватку, не казался испуганным.

— Питер, пожалуйста… — тихо сказала Валери.

Генри выглядел как задиристый мальчишка, но вот Питер… Валери понимала, что он сейчас вне себя. Голос девушки дрогнул при виде яростной красоты Питера. Она и сама дрожала от мысли, что он так сильно ее любит. А еще — от чувства вины и от гордости, ведь оказалось, что она обладает огромной властью над этими мужчинами.

Услышав голос Валери, Питер неохотно отпустил Генри, но сначала еще раз приблизил нож к его глазам: