Утро не внесло ясности в мысли. Наоборот, поселило больший разброд. Не радовало даже то, что студентам дали свободный день на подготовку к экзамену и можно было остаться дома. Я сидела на кухне, обложившись конспектами, и меланхолично перемешивала сахар в чашке чая. Вместо лексикологии в голове мелькали обрывки вчерашнего вечера. Выставила себя идиоткой. Снова. Любовь зла, да?

Голос Кирилла на мгновение вывел из оцепенения:

— Сахар уже давно растворился.

— Что ты говоришь? — вздрогнула я. — Ах да…

Парень сидел напротив, битый час наблюдая мою борьбу с конспектом. Сначала заинтересованно, потом скучающе, и вот теперь — жалостливо.

— Помочь?

— Ты разбираешься в лексикологии?

Я захлопнула тетрадь и обхватила голову руками.

— Немного. Наверное, хуже, чем ты. Я не на инязе учился.

И все-таки я дура. Бесчувственная дура. Иначе не назвать. Сижу тут, горюю по любви и лексикологии. А передо мной — человек, который пару дней назад чуть не умер и заключил сделку с Эдом, чтобы выжить. У него ведь была своя жизнь. Да, отвратительная, судя по тому, как и где мы встретились, но — своя. И тут на его голову свалились мы. А вместо того чтобы спросить, все ли в порядке, я сижу тут над конспектом и сокрушаюсь о неудачных отношениях.

— Помоги.

Я решила начать с малого и пододвинула конспект. Минут десять спустя поняла, что «немного» для Кирилла — понятие растяжимое. В лексикологии он разбирался отлично, объяснял доходчиво и так, что я схватывала на лету. Ничего себе!

— Где ты учился? — в изумлении спросила я.

— Международные отношения, — ответил Игнатов. — Чуть-чуть не доучился. Но английский — это больше хобби. Мне когда-то нравилось учить иностранные языки. В другой жизни.

И как бы ненавязчиво и аккуратно узнать об этой «другой жизни»?

— Что ты так на меня смотришь? Спрашивай уже, — сказал Кирилл, и стало совсем неловко.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — усмехнулся он. — Нет, на самом деле неплохо. Бывало и хуже. А так — никакого дискомфорта. Голова не болит, и это радует.

— А почему ты… не доучился? — цеплялась хоть за что-то, чтобы не бередить раны.

— Бросил. Последний курс оставался. Но родители погибли, и я понял, что универ мне не нужен. Не могу сидеть на парах, вникать в очередную дребедень. И тогда я написал заявление на академотпуск. На год. Вот очнусь — и вернусь к учебе. Если очнусь, конечно.

— Эд держит слово.

— Это я уже понял. Он-то держит, но если я не смогу тебя защитить? Я даже не знаю, как буду это делать. Набью кому-то морду? Или просто появлюсь из ниоткуда, и обидчик заработает инфаркт? И кто вообще тебе угрожает? Если такие, как Эд, — что я против них? Объяснишь?

— Если бы я сама знала! У нас с Эдом тоже сделка. Он спас жизнь парню, которого я любила, и теперь мы вместе работаем, если это можно так назвать.

— А где парень? — поинтересовался Кирилл.

— Мы не встречались. Просто нравился. И получилось, что из-за меня попал под машину. Но когда Эд ему помог, оказалось, что между нами ничего не может быть. Мы слишком разные. Жаль, не поняла этого раньше.

— И ты влюбилась в Эда, — подытожил Кирилл.

Вот так просто? Это что, настолько очевидно?

— Да, — решила, что отрицать бессмысленно. — Но он — повелитель времени, а я — студентка иняза. Что между нами может быть?

Кирилл пожал плечами. Он казался куда более довольным жизнью, чем… при жизни, собственно.

— Не жалеешь? — спросила я.

— Нет. — Парень понял вопрос правильно. — Но знаешь, в чем весь прикол? Легче не стало. Только хуже. Раньше я жил ради мести. А зачем жить теперь? Вот только когда Эд предложил шанс сбежать от смерти, я испугался. Боюсь ее, понимаешь? И ухватился за соломинку. Это как нырнул под воду — и вынырнул, а мог остаться на дне. Ты была права. То, что Никодимов мертв, ничего не изменило. Но, с другой стороны, я и правда не жалею.

Вопросов осталось много. Почему Кирилл жил в коммуналке, если очевидно, что деньги у его семьи были? Что произошло с родителями? Какой он вообще — человек, с которым приходится проводить большую часть дня? Но я оставила их при себе. Выясню как-нибудь потом. Когда он привыкнет.

Раздался звонок в двери, спасая меня от неловкого молчания.

— Я буду здесь, — сказал Кирилл.

Я прикрыла кухонную дверь и пошла открывать. Тимка. Снова. И снова на взводе.

— Привет.

Он старался казаться спокойным. Я впустила его в коридор.

— Привет. С чем на этот раз пожаловал? Очередное досье?

Прошла в комнату, не дожидаясь ответа. Нам давно надо поговорить. И почему не сейчас?

Тим сел на диван. Он заметно нервничал. Что еще ему удалось раскопать?

— Послушай, Алька, — начал он, собравшись с мыслями, — можешь меня потом выгнать, только выслушай сначала.

— Хорошо, — кивнула я, уже зная, о ком пойдет речь.

— Я тут поскреб немного по сусекам. Есть инфа… В общем… Аля, с кем ты связалась? Твой Эд — как призрак. Я видел его и знаю, что ему принадлежит клуб «Комета», но внутрь меня не пустили. Это не помешало навести справки. И никакого Эда в них нет. Он не связан с клубом, хотя точно является владельцем. Его нет в базах жителей города. Я просмотрел всех мужчин с таким именем. Аля, этот человек опасен. Вам нельзя видеться.

— А теперь ты послушай, — вздохнула я. — Ты прав, Эд опасен. Но это тебе нельзя показываться рядом с «Кометой». Они тебя заметили и просили предупредить, что увидят еще раз — и домой ты не вернешься. Поверь, я знаю, о чем говорю. Эд не станет жалеть. Поэтому, пожалуйста, Тимка, не вмешивайся! Мне он ничего не сделает. А вот тебе — может. Я не хочу бояться за тебя. Прошу.

— Алечка, — Тим подвинулся ближе, — если он бандит, я найду на него управу, у меня есть связи. Если шантажирует тебя…

— Да не бандит он! — начала закипать я.

— А кто? Аля, объясни!

— Он — не чел…

— Приветик. — Кирилл появился в дверях и, позевывая, плюхнулся на кровать. — Прости, сестричка, надоело ждать, пока вы начирикаетесь. Это твой ухажер?

— Мой школьный друг, Тимоша, — представила гостя.

— Кир, Алькин двоюродный брат. — Кирилл помахал рукой. — Приятно. А я думал, нового жениха нашла. То-то тетя бы обрадовалась.

Тим сверлил Кирилла взглядом. Он хотел продолжить разговор, а я поняла, что чуть не проболталась. Спасибо Кириллу, спас. Как вовремя он вошел! Подслушивал, наверное. Но почему-то это не злило. Наоборот, сейчас — порадовало.