Уже теперь я понимаю, что эти приливы нежности возникают у пьющих людей всегда, когда они предвкушают скорое застолье, но тогда… Тогда все было по-другому…

В час ночи я отключила мобильный и поднялась наверх в спальню.

Я никогда сама не звоню мужчине. Даже мужу. Не могу унижаться. Буду сидеть ждать, но выяснять, когда придет, не стану.

Ночь мучительно наматывала час за часом мои нервы. Лай собак… Не он. Проехала машина. Он? Тишина.

Я вышла на застекленный балкон. Пустой, чужой участок. Слишком большой чужой дом. Маленькие снежинки в свете прожектора. Одиноко и безысходно.

В пять часов утра я наконец уснула. Пришла к Ляльке в детскую, легла рядом и обняла. Искала у нее защиты… Она большая, а я маленькая…

Роберт не приехал и на следующий день.

Вечером 31 декабря двое друзей занесли его в дом и положили на диван. На его переносице были следы запекшейся крови.

– Извините, что вот так, – развел руками его приятель, – не могли до вас дозвониться. Решили сами привезти.

Гостиную быстро заполнил тяжелый запах двухдневного запоя.

У приятелей вид тоже был несвежий.

– Что у него с лицом? – спокойно спросила я.

– Он на «Гелендвагене» в столб врезался. Машина всмятку, но он ничего, нормально, только нос себе поцарапал, – смущаясь, рассказал мужчина. – Вы его пока не будите, пусть поспит…

– Вернее сказать – проспится? – уточнила я.

– Ну, зачем вы так, – обиделся за Роберта друг.

– Я называю вещи своими именами.

Надо сказать, меня всегда «умиляло», когда чей-то муж, пьяный в стельку, падает на столы, несет жуткую ахинею, порывается лезть в драку, а его жена с милой улыбкой говорит: «Тимоша, ты устал, пойдем домой! Тебе нужно отдохнуть!»

«Тимоша, ты нажрался как скотина. Мне стыдно за тебя» – это мой вариант.

Роберт проснулся к девяти часам вечера.

Он вышел в столовую, вытащил из холодильника бутылку «Боржоми» и шумными глотками выпил всю.

– Мышань, прости, я больше не буду. Просто уснул за рулем – к тебе торопился. Разбил машину – расстроился. Позвонил ребятам – они меня забрали к себе… Мы звонили! Постоянно звонили – почему ты телефон отключила? – очень виноватым голосом бубнил милый.

Я взяла сумку с концертными нарядами и открыла входную дверь.

– Увидимся в Новом году. Я поехала.

– А я? – искренне удивился Роберт.

– Ты свою физиономию видел? Зачем мне позориться… Все. Меня Лена в машине ждет.

Едва я закрыла дверь, в нее со свистом влетела пустая бутылка из-под «Боржоми». Звон разбитого стекла и… жуткий страх.

Я заплакала и быстро пошла к машине…

– Да брось ты краски сгущать, – сказала Любаня и закурила.

Концерт только что закончился, и мы с Любой уединились в гостиной столичного ночного клуба.

– Это ты называешь сгущать краски?! Он кинул в меня бутылкой… О чем тут еще можно говорить? – возмутилась я.

– Во-первых, не в тебя, а вслед своей несбывшейся мечте встретить с тобой Новый год, – слегка улыбнувшись, произнесла Люба.

Мне было не до юмора.

– Я понимаю, конечно, что ты поэтесса. Ну, напиши еще стихотворение на эту тему…

– И напишу! А что ты хотела? Получить идеального мужа? Так не бывает! Так и знай.

– Я знаю одно: кто ударит один раз – тот ударит дважды.

– Ну и что? Ты думаешь, другой будет лучше?

– Уходить, наверно, надо, – печально ответила я.

– Уходи! Только перед этим вспомни, кто тебе встречался до Роберта. Был ли среди твоего парада уродов хоть один мужчина без недостатков? – подколола меня Люба.

– Был, – сильно напряглась я. – Был, но он женат.

– Это твой нефтяник, что ли? Да, вы просто встречались, а если б ты пожила с ним хоть месяц, неизвестно, что бы ты сейчас говорила.

– Он был добрый, спокойный, веселый – его все любили… – ударилась я в воспоминания.

– А ты? Ты его любила? – поинтересовалась Любаня.

– Нет. Но я его уважала. Мы смогли бы вместе жить, – совсем расстроилась я.

– Ой, только не надо мне сказки рассказывать, что ты смогла бы с кем-то жить без любви! А Роберта ты любишь. И главное, что он очень любит тебя. Об этом думай. Все остальное – херня! – закончила Люба в своем стиле.

Я посмотрела на часы – уже половина пятого утра. Почему-то вспомнился стишок: «Здравствуй, жопа, Новый год – приходи на елку». Весело – нечего сказать…

Нужно забирать Ляльку, она с балетом в клубном ресторане. Поедем спать в нашу квартиру возле метро «Аэропорт».

Люба как будто прочитала мои мысли.

– Давай сейчас без глупостей. Бери Ленку и езжайте в Назарьево. Роберт, наверно, уже с ума сошел от тоски.

– Нет. Мы останемся в Москве. Пусть почувствует, что чувствовала я, прождав его двое суток.

– Ну и зря. Взвесь все за и против, и ты поймешь, что плюсов больше! – не сдавалась Любушка. – Он молодой, красивый, любит тебя, хочет детей, не глуп, не требователен, верный, богатый, не педераст, не импотент – чего тебе еще надо?! Мать, ты не права. Он хороший мужик!

– Только на секундочку алкоголик и игрок. А в остальном, прекрасная маркиза… – запела я.

– Ну, извини – сама такого выбирала. Никто не виноват.

Мне сразу вспомнился Сергей Сергеевич Жучинский.

– Что же мне делать? – грустно спросила я Любу.

– Бороться за него. Роди ему сына. Он на руках тебя будет носить.

В моем сердце забрезжила надежда. Как я об этом забыла! Ну, конечно, когда родится ребенок, он тут же бросит пить и сидеть сутками в казино.

Любины слова продолжили мои мысли:

– Ты пойми. Они же примитивные создания. Посадить дерево, построить дом и родить сына – вот их программа-максимум. Поэтому Роберт и переживает – наследника-то нет! Кому дело оставлять? С кем на рыбалку ездить? Его это гложет, и он утешается алкоголем! Помоги ему, и тебе это окупится сторицей.

И все-таки мы с Леной остались ночевать на «Аэропорте».

Проснулись в час дня. Первая мысль – как жить дальше?

Чтобы собрать кворум, нужно было еще спросить совета у Людмилы.

– Бежать от него надо. Как можно быстрее, – вынесла свой вердикт Люся, выслушав мою историю.

– Как ты себе это представляешь? – спросила я. – Забирать Лену посередине учебного года из загородной школы и переезжать в Москву? Оставить надежду родить ребенка от любимого и снова жить одной? Разрушить все, что мы создали за эти два года. Уходить можно, когда ты уже ничего, кроме отвращения, не испытываешь. А я люблю его и готова ему помогать.