Отчасти это было правдой. Мне действительно уже было тошно от бесцельности проведенного времени. Единственное, что утешало, – уверенность, что завтра (вернее, уже сегодня) Роберт даст добро на завершение ландшафтного дизайна. Я приняла обещания милого за чистую монету и понимала – раз нету денег, их нужно заработать, и быстрее всего это может получиться только в казино. Нужно лишь увести его вовремя, чтобы не успел проиграться.

Роберт неохотно двумя руками выдвинул вперед выигранные фишки и скомандовал: «Меняйте!»

Меняют выигрыш на доллары обычно гораздо дольше, чем доллары на фишки. Такое вот интересное наблюдение… Пока игрок сидит и ждет обмена своих денег, дилер зазывно тасует карты прямо перед его носом, и известны случаи, когда нервы игрока сдают, он начинает играть снова и все проигрывает.

Я боялась оставить Роберта даже на минуту, хотя нужно было еще попрощаться с Жанной. Она в одиночестве продолжала сидеть в ресторане.

Наконец выигрыш был получен, и мы отправились к лифту.

– Я на секунду – спускайся вниз!

Жанна сидела на диване и читала журнал о рыболовстве. – Еле увела… Попробуй Владику сказать, что у тебя голова болит, – предложила я испытанный на Роберте вариант.

– Ха! Ты что? Это тебя твой слушает, а мой, хоть я в обморок упаду, переступит, да еще и обматерит, что под ногами валяюсь. Нет. Ничего делать не буду… Ты вообще забудь, пожалуйста, что я про Владика говорила. Он мой муж – и другого у меня никогда не будет. Не хуже, не лучше, чем у других. Какой уж есть… В конце концов, посмотри – здесь же за игровыми столами сплошь известные люди. Бывший продюсер Алсу постоянно сюда приходит, телеведущий один весь в долгах из-за своей «страсти» к рулетке, да и сама примадонна очень часто сюда заглядывает. Я вот на них смотрю и думаю, может, это и неплохо, что у моего мужа есть такие средства, чтобы позволять себе отдыхать подобным образом. А? Ты согласна? – Жанна выжидательно уставилась на меня.

– Не знаю. Я еще не поняла. В любом случае есть во всем этом что-то ущербное. Даже догадываюсь что – отсутствие меры и потеря контроля над собой… Ну, я поехала.

Мы расцеловались, и я ушла.

Как мы любили друг друга в эту ночь! Удачный вечер в казино разжег безумную страсть. Мы вдруг стали еще и единомышленниками, друзьями, у которых есть общий секрет. Мы стали ближе друг другу, и Роберту уже не было смысла меня обманывать, скрывая свое увлечение.

Ведь на самом деле все просто – если любишь человека, живи его жизнью, разделяй его увлечения, принимай его привычки, и все – спокойная, гармоничная семья тебе обеспечена.

Вот такие бредовые мысли иногда приходят в голову женщине после хорошего секса…

Участок мы решили доделать в следующем году.

Ну, действительно, поздно уже – со дня на день снег выпадет, какие уж тут сады!

Вместо этого Роберт предложил мне подумать о новогодних праздниках и заняться организацией поездки.

– Ты же у нас культмассовый сектор – вот и придумай, где мы отдохнем на этот раз! – вручил мне Роберт бразды правления.

Я решила, что мы поедем на острова. Пусть это будут Сейшелы. Исключительно отдых! Никаких экскурсий – как любит милый!

Отдыхать всегда только за границей вовсе не являлось капризом купающейся в роскоши и богатстве артисточки, как сказали бы недоброжелатели.

В детстве я каждый год ездила с бабушкой Серафимой Павловной на черноморские и крымские курорты. Мы с ней, чистокровной кубанской казачкой, объездили весь Кавказ и Крымское побережье. В одном только Геленджике мы отдыхали четыре года подряд. Сочи, Анапа, Судак, Ялта – я до сих пор наизусть помню наши маршруты, домики, где мы снимали комнаты, рынки с изобилием дешевых фруктов и, конечно, море и горы.

Мы с бабулей облазили все горы в Геленджике! Для меня, семилетней девчонки, это были настоящие приключения! Забраться на вершину огромной горы (в детстве все кажется невероятно большим) и закричать что есть мочи: «Ура! Мы победили!»

У меня даже сохранились фотографии: я на горе, на фоне огромной надписи «Ленин с нами!». Мы были с бабушкой вдвоем, с нами никого больше не было, старый да малый, лихо преодолевали высоту, невзирая на бабушкин преклонный возраст.

Думаю, потому ей так легко давались эти сложные подъемы, что она выросла в горах и это была ее родная стихия.

Потом десять лет подряд мы приезжали в Коктебель. Профиль Волошина, тихие хиппи с ленточками вокруг головы, художники, рассеянные по всему побережью, писательские посиделки… Я была маленькой, и этот таинственный мир богемы казался мне таким загадочным и интересным. Это были какие-то особенные люди, абсолютно свободные внутренне и, наверно, потому исключительные. Так мне казалось.

Я собирала на берегу халцедоны и другие диковинные камушки. Там, в Коктебеле, бабуля навсегда привила мне любовь к агату.

Теперь у меня много разных украшений, но больше всего я люблю изделия и украшения из агата – этого необыкновенно изысканного камня.

Бабушка научила меня плавать и играла со мной в классики. Она замечательно пела и сама себе аккомпанировала. По образованию она была химиком-технологом. Природный артистизм, женственность и обаяние делали ее душой любой компании, а мужчины млели в ее присутствии, хотя ей было уже семьдесят.

Внешне она была похожа на Любовь Орлову – почти одно лицо. Бабушка могла бы стать замечательной актрисой, у нее был легкий характер и неиссякаемый оптимизм. Но она встретила деда, Константина Николаевича, и… решила, что в доме должен быть только один артист – он.

Дед был певцом, лирико-драматическим тенором. Бесспорный, яркий талант плюс внешность барина («из недобитых», называла его моя мама). Шикарного седовласого старца часто можно было встретить прогуливающимся по улице Горького с красивой резной тростью в руках. Мой дед был высокого роста, широкоплечий, с восхитительной осанкой. Как и многие артисты, он был помешан на своем творчестве, был никаким отцом, обожал женщин и собак.

Его голос передался по наследству мне, но это было единственное, что нас связывало. Особых чувств дедушка ко мне не испытывал. Видела я его редко (он жил от нас отдельно), и потому, сколько себя помню, он всегда что-то репетировал, где-то выступал и снимался в ролях благородных старцев.

Дед приехал в Москву из Полтавы, бабушка – с Кубани. Моя мама родилась уже в Москве. Но свободолюбивая и отчаянная казачка так и не сумела полюбить столицу. Сколько бабушка рассказывала мне о своей родине, о Краснодарском крае, о станице, в которой родилась!

В ее душе всегда существовало необъятное пространство – ВОЛЯ! Горы, море, необъятные просторы, лошади и маленькая смелая босая девчонка с гордым взглядом и задорной улыбкой – такой была моя бабушка.

Она очень любила меня, а я – ее.

После ее смерти я никогда больше не ездила отдыхать на российские курорты. Только на гастроли.